Талантливому исполнителю с необыкновенно романтичной внешностью нередко достаются главные роли, среди которых Робин Гуд, Тиль, Фигаро, принц в «Золушке», незрячий музыкант Дональд Бейкер в спектакле «Эти свободные бабочки», Кай Леонидов в «Жестоких играх» и многие другие. Неудивительно, что Андрей в числе других талантливых молодых людей стал лауреатом республиканской молодежной госпремии имени Шайхзады Бабича в области литературы, искусства и архитектуры.
«Поклонницы — это издержки профессии»
Высокой награды он удостоился за исполнение роли Кольки Кузьмина в нашумевшей театральной постановке «Ночевала тучка золотая» по одноименной повести Анатолия Приставкина.
— Подобные премии осознать сложно, — размышляет актер. — Мне понятно профессиональное признание, когда тебя награждают, например, на театральном фестивале за лучшую мужскую роль. Вообще, во все время существовали такие странные взаимоотношения королей и шутов. Это нормальная игра властей с артистами. Но если меня посчитали достойным этой премии, значит, заслужил.
— Не считаешь, что премия — это признание твоих профессиональных заслуг?
— Ко всем этим разговорам про достигнутые высоты я отношусь скептически. Самое главное — внутреннее мироощущение, понимание, для чего ты пришел в эту профессию. Конечно, есть люди, которые приходят в театр за званиями, но если ты ставишь перед собой другие задачи, то подобные премии — это лишь приятная неожиданность и не более.
Андрей Ганичев родился в Уфе в семье технарей, далеких от искусства. Отец Андрея погиб, когда мальчику исполнилось десять лет. Будущий актер учился в гуманитарном классе 16-й школы. В то время парень получал классическое образование в музыкальной школе и параллельно играл экстремальный стиль death metal в самодеятельной группе. Длинные волосы Андрей отращивал с четырнадцати лет: длина достигала 82 сантиметров. В дипломном спектакле в училище искусств молодой актер сыграл роль князя Мышкина.
— Сейчас какие приоритеты в жизни?
— Естественно, осмысление опыта пройденного жизненного пути. Современный театр не отвечает своим функциям, фактически не работает так, как должен. Сейчас время некоего перепутья, когда нет той великой советской школы, а взамен ничего не придумано. Поэтому сейчас нам приходится создавать новый театральный язык, ориентиры, планки, акценты и какую-то новую нравственную политику. Поэтому во многих театрах сейчас тоже не совсем все понятно. Наша задача исправлять мир, делать его лучше и чище, но ничего этого не происходит. Наше ремесло — это своего рода гипноз. Человек смотрит спектакль, хохочет или плачет, а в это время ему незаметно внушается какая-то важная мысль. Он приходит домой, и что-то начинает его мучить. Вот какая хитрая штука.
— В театр должно прийти новое поколение?
— Это просто необходимо. Вот Моисей 40 лет водил свой народ по пустыне. Так же и нам сейчас нужно дожидаться, чтобы родилось новое поколение. Наша задача — посеять эти семена. Всходов мы не увидим, но эстафетную палочку передать можно. Как сказано у Ахматовой: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи». Чтобы родился один настоящий писатель, творить должны тысячи. Чтобы появился один настоящий актер, нужно, чтобы играли миллионы. Обязательно кто-нибудь укажет верный путь.
— Все-таки настроен оптимистично?
— Я верю в свою страну. Верю, что мы копошимся здесь не просто так, хотя частенько руки опускаются. Поэтому я нахожу свой выход — это алкоголь и женщины. Но личная жизнь — это не повод для разговора.
— Как-то признавался, что тебя одолевают поклонницы…
— Бывает, приходят и говорят: «Мне от вас ничего не нужно, только ребенка». Это издержки профессии, от которых никуда не деться. Это нормально.
— Роли влияют на жизнь?
— Конечно. Бывает, играешь роли, которые выше и больше тебя. Поэтому волей-неволей начинаешь тянуться до такой высокой планки, которую задает персонаж. Например, князь Мышкин из «Идиота» Достоевского. Он до сих пор меня не может отпустить. Стоит мне что-нибудь натворить, сразу же Мышкин в голове осуждает: «Слабоват, паренек!» Потому хочется быть лучше, жить чище. Стараться не опускаться до каких-то низких вещей. Когда получается, тогда собой гордишься.
— Какие качества категорически не приемлешь в людях?
— Я сам далеко не свят, чтобы что-то не принимать. С собой бы разобраться, а потом оценивать поступки других. Сейчас я бы не хотел на чем-то делать акцент, потому что это прозвучит, как манифест. Тютчев сказал: «Мысль изреченная есть ложь». Например, скажу, что не приемлю чего-то, а завтра тут же сам это и сделаю.
«Ненависть коллег — привычное дело»
— Правда, что многие коллеги тебя недолюбливают?
— Это нормальная ситуация. Слишком много на меня сваливается различных премий, наград. К тому же у меня очень много идей, которые находят положительные отклики даже у руководства театра. Слишком много я кипишую, играю, пишу. В Молодежном шли две мои инсценировки: «Мы с тобой одной крови» по «Маугли» Киплинга и «Робин гуд». Сейчас в работе находятся еще две. Одна из них — «Остров сокровищ». Я переложил произведение на язык театра для мальчишек. Вторая работа на тему гражданской войны и белогвардейцев. Писать пьесы для меня — это не что-то новое, а просто другая грань творчества.
— Сложно не критиковать людей?
— Я стараюсь этого не делать. Могу, конечно, посидеть и поворчать с друзьями. Но свою правоту стараюсь доказывать не критикой, а делом. Если что-то получается, значит это доказывает, что я был прав. И тогда все становится на свои места.
— Получаешь от этого удовольствие?
— У меня нет задачи поставить кого-то на место. Конечно, есть люди, которые меня критикуют, ругают или ненавидят. Но если всем этим интересоваться и обращать на все внимание, можно спятить. Потому не любопытствую, что обо мне говорят. Мне это совершенно безразлично, в этом я эгоист. Ставлю перед собой цель и делаю свое дело. Совесть — вот главный критик.
— А как же критика друзей?
— Близкие люди — другое дело. Есть несколько человек, которые могут меня бранить, а я им буду только благодарен за это. Конечно, есть люди, которые помогают удержать планку и не скатиться вниз. Одна мама чего стоит. Иногда она абсолютно права, но пока, может быть, я это еще не совсем осознаю. Я все еще верю в выбранный путь. Хотелось бы надеяться, что следую в правильном направлении. Иду по главной дороге, но ведь есть еще куча всяких тропинок, кюветов и поворотов.
— И часто уводит в сторону?
— Как человека увлекающийся, нередко сворачиваю с пути. Но вечные вопросы — «Зачем мы пришли на эту землю? Для чего живем?» — выводят на главную дорогу. Людям иногда кажется, что время работает против них, но они ошибаются. Время всегда работает на нас, но мы сами все благополучно профукиваем.
— Почему так происходит?
— Наверное, из-за лени. На диване ведь тоже хочется поваляться.
— Что для тебя успех?
— Мне очень нравится одна притча про славу. Стоит высокая-высокая женщина, у которой голова в облаках, и ничего не видит. И вот она тянется вниз, хватает человека, поднимает, смотрит на него внимательно и говорит: «Не то!», — смеется Андрей. — А как выражается успех? Люди, которых считают богатыми и успешными, таковыми себя не считают. Они работают, у них голова другим занята. Думаю, что люди, которые чего-то достигают, относятся к этому с иронией. Успех — это когда ты при смерти, и тебе не больно за прожитую жизнь. Вообще это ваш термин, журналистский, надуманный. По-моему, такого понятия не существует.
— В чем суть актерской профессии?
— Актер только благодаря качествам личности и может быть актером. Своему духовному развитию, тому же образованию, кругозору, интересам. Есть роли, которые требуют невероятных интеллектуальных сил и просто элементарных знаний, их не сыграешь на детской радости и естественности. Для этого, безусловно, нужно быть образованным. Но я образование понимаю больше в духовном плане, когда человек знаком с разными духовными учениями, это ближе к религии, нежели к образованию как просто складу знаний.
— Как стать достойным любви зрителей?
— Честно относиться к своей профессии, вкалывать. Тогда публика тебя полюбит.
