Вместе с рок-н-роллом и свингом, для «Браво» стандартным, присутствует композиция «Нет предела» с пафосным текстом, медленным ритмом, расслабленным настроением — так должен был звучать не случившийся русский брит-поп. «Браво» звучит совершенно по-новому: свежий стиль в ногу со временем. Сам Евгений Хавтан заявил, что считает альбом лучшим из предыдущих. Десять лет прошли не зря. В поддержку альбома группа организовала мини-тур по пяти городам России. Музыканты заехали и в столицу Башкирии.
«В России проблема с мозгами»
— С чем связан такой перерыв между альбомами? Все-таки 10 лет — это большой срок…
— Прежде всего, с тем, что не было ни достойных песен, ни текстов, — не скрывает Евгений. — А еще потому, что мы не можем каждый год записывать альбомы, находиться в таком жестком графике. Мы так не привыкли и не умеем это делать. Я пишу песни, когда они пишутся, и записываем альбом, когда есть возможность это сделать.
— «Браво» — это группа, которая исполняет песни Жени Хавтана, — говорит солист Роберт Ленц. — Это коллектив одного композитора, его проект, его детище — так существует уже 29 лет. Творчество нельзя подтолкнуть пинком: если к тебе не приходят какие-то идеи, можешь только вымучивать. На самом деле у нас 10 лет что-то происходило, просто не складывалось в новый альбом. Были новые песни, но альбом не получался.
— Чем новый альбом «Мода» отличается от других?
— Во-первых, звуком, — говорит Ленц. — По звуку — это лучшая пластинка из тех, что были записаны за последние 16 лет: музыка немножко усложнилась. Вернулась духовая секция, появились скрипки и масса инструментов, поэтому все стало насыщеннее и в некотором роде сложнее для исполнения, в том числе и на концертах. Эта пластинка местами серьезнее, чем предыдущие.
— Весь альбом записан на «старых» инструментах. Где столько нашли?
— Накопились за много лет. У Жени большая коллекция винтажных гитар, микрофонов, старого оборудования, барабанов. Так получилось, что микрофоны и все инструменты 50-60-х годов. Это отражается и на звуке: все это звучит действительно по-другому.
— Думаете, ваши слушатели, поклонники это оценят?
— Это оправдано, потому что человек может не понимать, не разбираться в каких-то тонкостях, но все равно чувствовать звук. Моя жена, к примеру, не отличает, что играет бас-гитара, но это не значит, что бас-гитара не важна. Она почувствует, но не поймет, почему звучит не так. В результате, когда хороший звук у инструментов, на подсознательном уровне это все равно действует по-другому.
— Почему в качестве оформления альбома взяли кадр из «Римских каникул»?
— Мне нравится актриса Одри Хепберн, сам фильм, черно-белая стилистика и английская группа, которая в подобной манере иллюстрирует свои альбомы, — объясняет Хавтан. — Я изначально хотел, чтобы это был кинокадр с известной актрисой, но не очень заезженный.
— Все равно «Браво» — это группа ностальгическая, — замечает Ленц. — Это ни в коем случае не ретро, это группа, которую все время тянет куда-то в 60-е, к той музыке, к той эстетике. В этом смысле мы ностальгическая группа.
— Почему записывались в США, а не дома?
— Можно сказать, что мы записывались на цокольном этаже дома Евгения, где оборудовали студию для репетиций. Где, собственно, последние два года и репетируем. Раньше все делали в каких-то нечеловеческих условиях: душных, маленьких помещениях с безумным звуком, когда после репетиций голова просто разрывалась. Сейчас мы можем репетировать тихо, в одном и том же месте, в очень комфортной обстановке, ни куда не торопясь. И пластинку написали прямо там. В Лос-Анджелесе она просто сводилась. Проблема исключительно с мозгами, потому что нормальная аппаратура есть везде, а вот школа и то, как человек слышит, в Америке на порядок выше, чем у нас.
— На новом альбоме есть песни, которые вы написали вместе с Сидом из «Тараканов». С чем это связанно?
— Это не первый наш опыт с Димой, — рассказывает Хавтан. — Мы с ним записали несколько песен, которые уже играем. Иногда я выступаю на концертах с группой «Тараканы» в качестве гитариста, и мне это очень нравится.
— Так получилось, что Дима Спирин написал несколько текстов для нас: всегда приятно сотрудничать с друзьями, коллегами, — добавляет Ленц. — Потом Саша Чугунова из группы «Муха» написала текст для замечательной песни «Принцесса». Так что мы периодически сотрудничаем на предмет написания текстов с людьми из каких-то других групп.
«Земфира и Агузарова — два разных полюса»
— С кем хотели бы еще посотрудничать?
— Мы уже выступали и с Лагутенко, и с Земфирой, — перечисляет Ленц. — Мазаев пел на юбилейном альбоме, а вообще мне очень хочется еще спеть с «Моральным кодексом», потому что это любимая группа. У нас был чудесный юбилейный альбом, где как раз спели Лагутенко, Земфира. Это была прекрасная пластинка: по-новому зазвучали очень многие песни. Лагутенко просто гениально исполнил «Мне грустно и легко». Абсолютно гениально.
— Когда Земфира только появилась, по вокалу ее многие сравнивали с Жанной Агузаровой…
— Мне кажется, что они совершенно не похожи. Для меня они диаметрально противоположны — на разных полюсах. Насколько я воспринимаю Жанну с ее жизнерадостностью, оптимизмом, позитивным сумасшествием, так Земфира абсолютно другая. Может быть, где-то интонациями, голосом они похожи, но во всем остальном я ничего общего не вижу.
— Тяжело ли оставаться романтиком в наши дни?
— Кто вам сказал? Может, мы вообще не романтики, — удивляется вопросу Хавтан.
— Но ваше творчество воспринимают именно так.
— Ну, не знаю. Кто-то же должен это делать — вокруг ведь такая чернуха. Кажется, должна быть какая-то оппозиция. Вот мы и есть оппозиция беспределу, который происходит вокруг нас. Но уезжать за границу не собираемся. Кому там нужен я, как музыкант? На Западе и своих хватает.
— Это есть в любом человеке: не надо быть музыкантом и играть в «Браво», чтобы нести в душе элемент романтики, — объясняет Ленц. — Просто «Браво» — это очень удачная группа, где эта романтика выливается в песни. И в действительности от нашей музыки остается какое-то романтическое ощущение, но хорошее романтическое ощущение, не шаблонное. На сцене это проявляется лучше всего.
— Многие группы делают альбом с оркестром — это стало модным. У вас не было такого желания?
— У нас оркестр был, только альбома не было, — говорит Хавтан. — Мы сделали это раньше, чем многие наши артисты, и с лучшим оркестром в мире — коллективом Юрия Башмета. У нас была совместная программа на 25-летие группы: мы вместе играли наши песни.
— Чем для вас важны концерты?
— Задача группы — выйти и сотворить на сцене некоторое волшебство. И это не всегда связано с тем, насколько круто ты играешь. Я видел очень хорошие концерты любимых зарубежных исполнителей, но в них не было волшебства. Мне кажется, если тебе удается сделать волшебство, то задача выполнена. Никогда нельзя сказать заранее — все зависит от очень многих моментов, начиная от звука, собственного настроения и настроя зрителей. Как мне кажется, мы справляемся с этим неплохо, у нас бывают разные концерты: лучше или хуже, но иногда волшебство все-таки происходит.
— Какую песню исполняете с особым удовольствием?
— «Девушка Наташа» и «Ленинградский рок-н-ролл». Рок-н-ролл я люблю с детства. И всегда воспринимал группу «Браво» как рок-н-ролльную, поэтому, когда мы играем эти песни, все на месте, включая и меня.
— Как относитесь к тому, что ваши композиции переделываются на новый лад?
— Честно говоря, я не слышал, кроме пародии в «Большой разнице», — говорит Ленц.
— Сегодня в интернете можно скачать любую музыку. Как относитесь к пиратству?
— Я замечательно отношусь к пиратству. Надеюсь, после этих слов у меня не будет проблем с правоохранительными органами. Я и сам скачиваю, пока есть возможность. Если это выложено, я не вижу причин не взять, хотя те пластинки, которые очень люблю, иду и все равно покупаю. Но мне кажется, что рано или поздно диски отойдут, их вообще престанут покупать. Я вижу смысл в покупке винила, а компакты — это уже вчерашний день.
«Уважаю Шевчука, но каждый выбирает свой путь»
— Допускаете возможность выступать на слете партии власти?
— Мы не играем на политических мероприятиях, — категорично заявляет Хавтан. — Много лет назад мы выступали на нескольких выборных концертах, и сейчас мне за это безумно стыдно. Больше мы этого не делаем.
— У меня такого желания тоже нет, — признается Ленц. — Я имею в виду привносить политику в нашу музыку, потому что у нас чудесная ниша, когда мы можем нести радость людям. Но сам я очень политизирован, слежу за новостями, где только можно. Это касается твоей собственной судьбы, того, как ты будешь жить дальше. А я знаю, чего хочу, поэтому очень переживаю, что все меньше и меньше возможности это осуществить. Сейчас я могу говорить только за себя, но привносить это на сцену не стоит: «Браво» должно нести только радость.
— А если поступит предложение от какой-нибудь симпатичной вам партии?
— Я думаю, что мы сейчас в это не ввяжемся, — говорит Ленц. — Даже если завтра наш директор придет и будет заставлять. Если у нас этого нет в наших выступлениях, это не значит, что меня это не волнует. Мне просто будет неловко пред самим собой после таких выступлений. Хотя такой опыт был: потом ты понимаешь, что помог каким-то мерзавцам.
— А на корпоративах играете?
— На политических — нет, а на обычных — да, — отвечает Хавтан.
— Как расцениваете позицию Юрия Шевчука, который никогда не играет ни на каких корпоративах?
— Я очень уважаю этого музыканта и его позицию, но каждый выбирает для себя свой пусть.
— Я очень хорошо отношусь к корпоративам, — признается Ленц. — Это совершенно другие концерты по ощущениям, но все равно ты выступаешь для людей и делаешь то же самое, что и на обычном концерте. Просто играешь более короткую программу насыщенную хитами. Люди рады, веселятся. Я вообще очень люблю корпоративные «новые года», потому что у тебя ощущение непрекращающегося праздника.
— У вас в гримерке нет алкоголя. Это такой принцип — не пить перед концертом?
— Если вы хотите, чтобы был алкоголь, я скажу, что мы перед вашим приходом его попрятали, — смеется Евгений. — Мне не нужен градус для того, чтобы выходить на сцену. Я веду трезвый образ жизни и занимаюсь йогой.
— Почему сегодня так популярна ретро-музыка?
— Мне вообще кажется, что после 80-х почти ничего интересного не появилось, — говорит Ленц. — Даже в 80-е была чудесная поп-музыка, потом появился гранж, и все развалилось, потому что этот жанр не имеет никакого отношения к рок-музыке, которую я обожаю. Но это начало какого-то деструктивного направления, что отразилось на всем, и поп-музыка стала ужасная. Как можно равнять хорошую музыку Дэвида Боуи тех годов с Леди Гагой? Мне старый добрый МС Хаммер кажется просто Микки Джаггером. Но это не старческое брюзжание. Конечно, я стал старше, замечаю больше каких-то плохих моментов, которые бы не заметил лет 20 назад.
— Музыка зашла в тупик?
— Почему вы меня спросили про пиратство? Индустрия грамзаписи должна развалиться, и пиратство в этом должно сыграть решающую роль. Потому что она зашла в тупик и пошла совершено не в ту сторону, куда нужно. Есть один просто замечательный момент: видимо, пластинки стали приносить так мало денег, что артисты поехали на гастроли. Я в этом году посетил большое количество концертов, у меня такого еще не было. Пластинки не приносят доход, значит, «волка ноги кормят». Я вижу в этом только положительный момент: пройдет какое-то количество лет, и все обретет какую-то форму, пиратство само собой кончится или войдет в законные рамки. Это даст творчеству толчок к развитию и пинок всей этой индустрии.
