Если сверхдержава хочет доминировать, то она должна иметь преимущество в ресурсах. А вот с этим не все так просто. После окончания Второй мировой войны, США обеспечивали половину мирового ВВП, а сейчас только 22%. Трумэн и Черчиль провозгласили единство «западного мира» перед лицом «коммунистической угрозы». Ключевой идеологемой Запада стало противостояние СССР на основе доминирования либеральных концепций.
После окончания «холодной войны» России, отпустившей в свободное плавание 14 остальных советских республик, требовалось найти новый путь развития. Привыкшая все сводить к одной главной политической идее, постсоветская элита искала замену не достигнутой цели «победы коммунизма». Казалось, что наш заокеанский визави наглядно продемонстрировал мощь либеральных подходов. Кроме того, ельцинская команда, ощущая недостаток поддержки внутри страны, стремилась компенсировать это внешними союзниками.
Но практика показала, что на постсоветском пространстве экономика, построенная на либеральных догматах, проигрывает другим моделям. Беларусь сейчас, развивая сотрудничество по всем направлениям, где она может предложить свои товары и рынки, оказывается вполне конкурентоспособной. В 1995 году белорусский ВВП составлял 0,7% от совокупного потенциала стран Прибалтики, а в 2012 превзошел в 1,1 раза. При этом за последние четверть века в Беларуси численность населения снизилась с 10,1 млн. до 9,5 млн. чел., а в Прибалтике с 7,8 млн., до 6,3 млн. жителей. К тому же среднедушевой ВВП белорусса в 2 раза выше, чем украинца. Получается, что «диктатор» Лукашенко более эффективный управленец, чем прибалтийские, да и украинские «демократы». Аналогичные темпы развития показывает и Казахстан.
В 1992 году ВВП Российской Федерации уступал американскому в 5,6 раза, а по результатам следования либеральному курсу к 1999 году, стал меньше в 9,7 раза. Отход от одновекторной политической модели позволил сделать шаги в верном направлении. В 2012 году мы отставали от США в 6,6 раза. Россия еще не вернула свои позиции, но идет в верном направлении.
Это очень важный вывод и для понимания сути ЕврАзЭС. Беларусь, Казахстан и Россия не стремятся сделать из него аналог жесткого политического союза. Пусть сказки про восстановление СССР рассказывают политические аутсайдеры. Исторический опыт учтен. Экономика всегда вытянет политические проекты, а вот следование политическим догматам может обернуться жесточайшими политическими катаклизмами.
Украинский кризис обозначил предел политического, экономического, военного и социального взаимодействия с Европой. Они заложники имперских амбиций США. Означает ли это, что надо полностью отказаться от развития связей с европейским Западом. Ни в коем случае. Во-первых, Россия свою экономическую выгоду в этом видит. Во-вторых, кто разговаривает, не воюет. И нам, и Европе выгодно разоружение и режим взаимного доверия. Но при этом надо понимать, что это как раз не выгодно США, которые будут стараться принуждать ЕС и НАТО наращивать военный потенциал на восточных рубежах. В-третьих, российская культура во многом сформировалась на европейском основании. И здесь взаимовлияние обоюдное. Европейский плацдарм необходимо сохранить за собой. Тем более, что гегемония США не вечна, а выстраивать разрушенные связи сложнее, чем налаженные, хоть и не в полном объеме.
Но главный вектор идеологического противостояния сейчас сместился в Азиатско-Тихоокеанский регион.
Идеологические расхождения СССР и КНР в 60-х годах и слабая экономическая база режима Пекина вывели эту страну из эпицентра противостояния двух сверхдержав. Начатые китайским руководством в 1979 году реформы не рассматривались как фактор, способный полностью перекроить глобальное пространство. В 1980 году ВВП Китая уступал американскому в 11,5 раз. В 1982 уже в 10 раз. В 1992 в 5,4 раза. Но тогда это еще не рассматривали как фатальное изменение сил. «Развалился советский эксперимент, провалится и китайская модель коммунизма», — так рассуждало большинство политиков и экспертов. В 2002 году отставание было всего в 3 раза. Западные аналитики безуспешно предрекали начало кризиса и сворачивание китайских реформ, появление второй политической силы в Китае и обострение межэтнических противоречий. В 2012 году ВВП США был всего лишь в 1,3 раза больше, чем Китая Поднебесная становится главной мировой мастерской с наиболее динамично развивающимся промышленным потенциалом, модернизируемым ВПК и самым большим запасом золотовалютных резервов.
При этом китайское руководство старается не вмешиваться в вопросы и конфликты, которые напрямую не затрагивают их интересы, но очень жестко отстаивают зону своего влияния. Попытка США устроить «цветную революцию» в Бирме была пресечена моментально и эффективно.
Своеобразие идеологии китайских коммунистов не в уповании на верное учение Маркса, а в умении формулировать, реализовывать и отстаивать национальные интересы. В истории Китая было много выдающихся личностей, его культура настолько сильна, что любой народ-завоеватель, приходивший туда, через 100 лет интегрировался в китайскую цивилизацию. В этом наше сходство: Россия и Китай — государства-цивилизации.
Надеяться, что КПК, ставшая политической силой, обеспечившей не просто возвращение независимости стране, но и вернувшей китайскому народу исторически привычное ощущение центра глобального мира, вдруг захочет стать чьим-то сателлитом — верх политической безграмотности. Они дают расцветать «тысячи цветам», но роль садовника оставляют за собой. И только они решают, какие цветы украшение сада, а какие его сорняки. Политическая элита Китая не претендует на идеологическое руководство миром, они строят самое экономически мощное и социально привлекательное государство, так как это понимает и принимает китайское общество.
Вместе с тем, китайское руководство осознает, если ты не воюешь против мира, это не значит, что он не воюет против тебя. Попытки Китая проникнуть в Африку, расширить свое влияние в Азии, закрепиться в Латинской Америке, встречают жесткое противостояние со стороны США. Преодолеть его можно только в случае, когда перевес сил будет не в пользу американцев. А для этого надо увеличивать число союзников. Причем у Китая сейчас столько ресурсов, что ему проще договорится и помочь партнеру укрепить свои позиции, чем пытаться подмять его под себя. Здесь интересы Пекина и Москвы абсолютно совпадают.
Проблема была в том, как преодолеть прошлые обиды и противодействие других глобальных игроков. Для этого требовалось четкое понимание целей движения, время и умение находить компромиссы. Союз двух ядерных держав выстраивался постепенно. Начал движение в этом направлении Евгений Примаков, еще в конце 90-х годов ХХ века предложивший начать формировать ось Москва-Дели-Пекин. Это сложная задача, учитывая, что у Китая были не простые взаимоотношения с другими вершинами этого треугольника. Но именно Кремль взял на себя инициативу создания форматов общения, призванных преодолеть конфликтные моменты истории.
Для Владимира Путина не существует одной истинной идеологемы. Есть понимание национальных интересов России, умение копить и сосредотачивать ресурсы на ключевых направлениях политики, навыки создания широких коалиций поддержки. Он прагматик, реалист, человек, воспитанный на уважении к ценностям своего народа и страны, которые были выкованы веками в битвах, трудовых свершениях и духовных подвигах. Это сделало его сторонником умеренно реалистичных подходов. Но получив государство, сдавшее свои завоевания, место сверхдержавы, пережившее геополитическую катастрофу, он не мог себе позволить сделать консерватизм методом сохранения такой позиции.
Требовалось найти созидательные подходы, формирующие факторы развития страны. Обращение к практике показало, что в 90-х годах Российская Федерация смогла сохраниться благодаря опоре на свое многообразие и использование внутренних факторов развития. Нас выручили не внешние займы и инвестиции. Они лишь смягчили неэффективность политики слепого следования зарубежным рекомендациям. Нас спасли наши внутренние ресурсы. Наше умение их сохранять, защищать, добывать.
Возрождение России было бы невозможно без сохранения национальных традиций и национального самосознания. Мы, как самостоятельное цивилизационное пространство, даже утратив общегосударственную идеологию, обладаем настолько богатым опытом выживания и развития в разнообразных природно-климатических и социальных условиях, что именно он и стал ключевым фактором, обеспечившим стремление к возрождению народов страны. В этом ключевой аспект ситуации. Страна огромна и разнообразна. Здесь не может быть одной идеологии на всех, монополии на истину. Умение согласовывать различные интересы, находить для каждой социальной группы, для каждого региона свои особенные мотивы и модели развития — это единственно успешная стратегия созидания огромной российской цивилизации.
Вот этим мы становимся привлекательны и другим. Для Южной Осетии и Абхазии, Приднестровья и Крыма Россия рассматривается как гарант сохранения самобытности, мира и потенциала экономического развития. Наша самодостаточность по природным ресурсам делает совершенно излишним необходимость внешней экспансии. В то же время, обладая избытком очень востребованных товаров, мы способны занимать глобальные позиции несравненно серьезнее, чем сейчас.
По сути Путин предлагает миру новый формат глобальных договоренностей, основанный на уважении национальных интересов, самобытности и понимании экономической выгоды. Россия не может себе позволить диктовать другим, как надо жить. Этим сейчас монопольно занимаются США. Но хотят ли быть остальные страны в роли послушных учеников и вассалов? США сегодня перегружены военными и политическими расходами, не способны предложить более экономически выгодные отношения, поскольку их амбиции сохранять свое монопольное положение мирового гегемона подорвали баланс соотношения производства и долга. Государственный долг — более 17 триллионов долларов, а эта сумма превышает их годовой ВВП. В этих условиях союзники им нужны исключительно в качестве дойных коров и послушных исполнителей политической воли. Как любой монополист, США, повторяя на глобальном уровне опыт Великой депрессии, работают на удержание рынка, а не на расширение объемов производства. Все, кто попадает под их жесткий контроль обречены жертвовать своими экономическими выгодами. Фактически Белый дом повторяет ошибку советского Политбюро, оплачивая свои политические догматы снижением экономической эффективности. У них ресурсов сейчас значительно больше, чем у СССР, но это лишь означает более долгий срок агонии. США уверенно повторяют путь своей альма-матер — Британской империи. Здесь главная задача — уберечь американских политиков от соблазна развязать последнюю в истории человечества войну.
Поэтому сегодня дихотомия: Россия с Западом или под мощью Китая — это ложная дилемма. Россия выигрывает только выстраивая новую конфигурацию международных отношений, с опорой на собственные национальные интересы, на свою культуру, на свою созревшую политическую, экономическую, культурную и научную элиту. А вот помочь ей в этом может многовекторная политика, с культивированием внутри страны всех, различных, по своим идеологическим убеждениям, политических сил, которые могут быть прочными связующими нитями с различными игроками глобального мира. Главное, чтобы они во главу угла своей деятельности ставили главное — они отстаивают российские интересы.
