В итоге номинаций хватило на всех, волшебный хрустальный шар с ниточкой внутри увезли домой все гости. Выиграл и уфимский зритель. Заядлые театралы столицы Башкирии смогли узнать, чем дышат кукольные театры соседних регионов, и увидеть лучшие постановки Поволжья.
Вне зоны конкурса мы не опознаны
Примечательно, что оба башкирских спектакля, представленных на фестивале, в конкурсе не участвовали.
— Некоторые театры привозят на фестиваль спектакли малых форм, и соперничать с большой формой всегда очень сложно, — пояснил ситуацию директор уфимской «куколки» Ильмар Альмухаметов. — В «Урал-батыре» на сцене занято до 25 человек, это совсем иной масштаб. Думаю, что это будет честно и по отношению к самим себе как организаторам, и к коллегам. Согласитесь, оставить себе приз, даже если мы его получим, — неудобно.
Гордость уфимских кукольников — интерпретация эпоса «Урал-батыр» — была представлена на закрытом показе. Яркие декорации, спецэффекты и актерский ансамбль, хореографические решения Ирины Филипповой, отсылающие к традициям башкирского балета во главе с «Журавлиной песнью», не могут оставить равнодушным. На этот спектакль в принудительном порядке нужно привести всех многочисленных обладателей грантов президента Башкирии. Пусть увидят, что бывает, если вложить государственные деньги в дело и при этом продумать детали и добавить душу. Даже тех, кто относится скептически к неоднократным попыткам оживления местного эпоса на сцене, вариант кукольников умиротворил.
— Этот спектакль может стать поворотной точкой в театре, — отметил один из приглашенных критиков, член экспертного совета премии «Золотая маска» Нияз Игламов из Казани. — При такой поставке всегда присутствует опасность впасть в пафос «Урал-батыр» — это наше все», когда «все» легко превращается в «ничего». И я готов поздравить театр, что этого не произошло. Чувство меры не изменяет режиссеру. Материал живой, читаемый зрителем и, как модно писать в грамотах, содержит историко-патриотическую тему, морально-нравственное начало и повышает интерес к событийному туризму. Если не смеяться над этими формулировками, под спектакль не стыдно просить какие-то деньги, гранты.
При этом татарскому критику при просмотре «мешал русский язык».
— Эпос должен звучать на родном языке! — считает он. — Это очень важно, в языке закодированы вещи на звуковом уровне, которые не работают на других языках, это будет суррогат. Зритель в Уфе трех-, двуязычный, если б возможно было сделать несколько вариантов, спектакль бы выиграл.
Уважаемый мэтр явно лукавил. Ну не мог он не знать, что первый показ «Урал-батыра» на башкирском языке уже состоялся. Тем более что переводчица пьесы Рида Буранова также входила в коллегию критиков. Кроме того, в Уфе приступают к переводу пьесы на турецкий и английский языки.
По мнению критика Дины Давлетшиной, «Урал-батыр» — пример того, как можно представить эпический материал на сцене, но при этом «не ранить глубинные струны башкирской души».
— Я рада, что в нашем театре появился спектакль, который может не только удовлетворять культурным потребностям башкирского народа, но и представлять республику с башкирской культурой где-то за ее пределами, — отметила она.
Второй представленный на «Ниточке» спектакль уфимцев — «Волшебник Изумрудного города» — также был вне конкурса. В городе постановка идет с аншлагом уже не первый год. В этот раз впечатление от показа оказалось смазано «Театральной ночью». Набившиеся в зал зрители вдумчивому просмотру не способствовали. Тем не менее критики отметили уверенный академизм и иллюстративный стиль постановки.
— Спектакль аккуратный, чистый и грамотный, придраться не к чему. Он мог появиться в 50-е, 60-е, 70-е годы. Я же должен чувствовать некий контекст времени. Пока у вас есть право на ошибку, пользуйтесь этим, — обратился к молодому режиссеру Альберту Имамутдинову Нияз Игламов.
— Стремиться угодить взрослым и непременно сделать спектакль правой ногой за левое ухо не стоит, — возразила коллеге из Казани петербурженка Анна Константинова. — Сейчас часто на первое место ставят оригинальность самовыражения, а это не всегда интересно. Два уфимских спектакля, которые я увидела, свидетельствуют о прогрессе. Конечно, всегда есть, куда расти, но наметилась линия тщательности, внимания к материалу, не нафталинного, но и не ради новаторства, а именно репертуарная политика и работа с труппой.
Также Уфа представила гостям мастер-класс от народного артиста России с полувековым стажем Айрата Ахметшина. Мэтр-самоучка под хохот коллег рассказал, как пришел в театр устраиваться монтировщиком и остался навсегда. На глазах зрителей в руках мастера оживали куклы, менялся голос актера, раскрывались маленькие секреты профессии, которые сам Ахметшин собирал по крупицам. В итоге получился моноспектакль о судьбе человека, влюбленного в профессию. Не случайно именно Айрату Акрамовичу на закрытии была вручена медаль имени Константина Станиславского от союза театральных деятелей Башкирии.
«Я фольклорный элемент, у меня есть документ»
Конкурсная программа фестиваля открылась показом пьесы Ульяновского театра кукол «Волшебный колодец». Творческий эксперимент режиссера Алексея Уставщикова и актера Андрея Козлова, исполнившего роль Деда, выдержан в фольклорном духе: ритм сказа, костюмы аля рюс и непременная мораль «Откажитесь от лени и похоти», не раз прозвучавшая со сцены.
— Эта пьеса по сказкам нашего земляка, который жил более двухсот лет назад, — рассказал актер с 35-летним стажем кукольника Андрей Козлов. — Когда-то наш симбирский Авраам Кузьмич Новопольцев был известен более, чем Ершов и Афанасьев, но сейчас он забыт. И руководство театра предложило написать пьесу. Мы вместе с режиссером додумывали текст, порой прямо на сцене.
Изюминкой спектакля стала работа художника Анастасии Кардыш. Ее отметили практически все коллеги. Минимальными средствами ей удалось добиться выразительности. По ходу действия декорация в стиле резьбы по дереву легко превращалась то в колодец, то в мельницу, то в дом ленивого Деда, а то и в дорогу. В итоге в Ульяновск отправился приз за лучшее художественное решение.
— Такое разнообразие приемов и изобразительных, и актерских! — поделилась впечатлениями от работы коллег заведующая литчастью Оренбургского театра кукол Катерина Шарапова. — Чудный актер Дед, глаз от него не оторвать, как говорят, попал в маску. Правда, публика младшего возраста, чуть-чуть бы постарше. Не всегда они могут воспринять то, что в этой сказке, достаточно глубокой, заложено.
Что ж, местный маленький зритель оказался не подготовленным к серьезному фольклорному материалу.
— Все зависит от родителей и воспитания, если не прививать ребенку интерес к театру, купить планшет и никуда не водить, он будет сидеть, уткнувшись в него, — считает Андрей Козлов. — Мы работаем под лозунгом «театр семейного просмотра». Ребенок в театр сам не пойдет, если его не приведут родители. Обязательно нужно после обсудить спектакль с ребенком, а в идеале прийти в театр подготовленным.
К сожалению, камерная постановка во многом потерялась на просторах уфимской сцены с высоким подъемом.
Примерно такая же засада со сценой и акустикой ожидала и еще один спектакль на фольклорную тему — «Ваню Датского» от тольяттинского театра кукол «Пилигрим». Удивительное актерское трио Надежды Никулиной, Натальи Савиной и Веры Кривцовой в роли архангельских бабушек-сказительниц точно и доверительно передало колорит северной деревни.
— Все было против вас, но вы выстояли, — похвалил актрис Нияз Игламов. — Я могу заплакать, когда вижу на сцене простой прием, но который никто до этого не делал. И этот прием, который нашел Сергей Балыков, наиболее удачно применен именно в «Ване.
Своих «кукол» актеры создавали на глазах зрителей: в руках умелиц клубок бечевы, веретено, решето, солома и пара лоскутков превращались в булочницу Аграфену, чугунный утюг становился пароходом, а ковш — кораблем.
— А сами-то верите в своих героев? — спросили мы у актрис.
— Нам нельзя не верить,— ответили они хором. — Отношение ко всему должно быть человеческое. Столько слез пролили, пока спектакль ставили, вы же видите, что у нас в руках, с этим же надо работать. Куклы мстят, если ты к ним не относишься с душой. Их нельзя ронять, бросать. Даже если она лежит, она живая. Ты ее берешь, и дети раскрывают рты. Ради этого стоит работать.
И опять подкачался местный зритель. Неслучайно Дина Давлетшина настаивала на том, чтобы присвоить детской сказке Бориса Шергина гриф «12+». И не потому, что в нем какие-то двусмысленности. Нет, спектакль Сергея Бирюкова хоть и ироничный, но вполне невинный. Просто авторский посыл адресован в первую очередь людям старшего поколения. Современным деткам благодаря китайской промышленности поговорка про «детство было трудное, игрушки деревянные» малопонятна. На «Ваню Датского» нужно приходить с бабушками, которые расскажут внукам о временах, когда кукол делали своими руками из тряпочек и соломы.
— Спектакль затронул сильно, — отметила Рида Буранова. — Интересно следить не только за сюжетом, но и за взаимоотношениями между актрисами-героинями, даже за тем, как рождается сама кукла. Я люблю разглядывать такие маленькие детали, которые играют огромную роль в раскрытии замысла пьесы.
В итоге тольяттинцы увезли домой приз от уфимской мэрии за сохранение традиций русского сказа. У наших чиновников оказался хороший вкус.
Национальный колорит никогда не повредит
Гости фестиваля — театр кукол «Алакай» из Актобе — выступали вне конкурсной программы. Фестиваль региональный, а южные соседи-казахи теперь для россиян — иностранцы. Зарубежные кукольники привезли в Уфу проверенную временем классику — «Кто заплетает гривы лошадям…». Довольно старая пьеса авторства москвичей с украинскими корнями Владимира Тихвинского и Марка Азова на сюжет цыганской легенды, поставленная сибирским режиссером Евгением Пермяковым с казахской труппой, смотрится органично. В международный сюжет казахстанцы смогли привнести свой национальный колорит. Поиск ответов на вечные вопросы, с которыми ребенок приходит в этот мир, на фоне бесконечной казахской степи окончился на трагической ноте.
Работа казахских коллег вызвала особый интерес у актеров из Уфы. Дело в том, что много лет назад в репертуаре местной труппы был спектакль по этой же пьесе.
— Это два разных спектакля, хотя текст один к одному, — поделились впечатлениями актрисы Ольга Дудка и Альбина Шумячер. — Сама пьеса — полторы странички, а мы наполняем ее. Любой народ может ставить эту легенду. У нас был просто замечательный спектакль, но и здесь такие находки — эта змея с обручами или кони на палках.
Притча «Кто заплетает гривы лошадям» поставлена актобинцами 10 лет назад и с тех пор триумфально шествует по подмосткам, собирая призы фестивалей. Вот и в Уфе казахи взяли приз зрительских симпатий.
— Спектакль построен на нашей национальной символике, с казахским колоритом, он проявляется в нашем характере, куклах, костюмах. Дома мы играем его под живую музыку, — рассказал исполнитель роли волка Ербол Ермаганбетов. — Это многослойная работа: для детей на первом плане — проблемы добра и зла, становления личности, а взрослые понимают все по-своему. Там есть и любовный треугольник: мать, отец и третий, Волк. В конце он убивает мать, снимает шкуру волка и становится человеком. Когда только начинали работу, было много споров, но со временем, обкатывая спектакль, находили новые ходы, изюминки.
Коллегия критиков отметила фантазию художника-сценографа, однако кое-кому из высоких мэтров не хватило на сцене казахского языка.
— Неужели вы думаете, что кому-то интересен казахский театр, играющий на русском? — заявил Нияз Игламов. — Это большая ошибка. Для меня в языке помимо семантики закодированы шифры, в которых четко определена ментальность народа. Именно притча отличается интонацией назидания без назидательности, это урок, история становления личности, то, о чем стоит говорить с ребенком, зов крови, метафора народа, малой родины. Это история про людей, и здесь важна организация текста.
Поддержала татарского театроведа и Рида Буранова. То, что текст изначально был написан на русском, критики, похоже, позабыли, поверив в казахские корни истории. А значит, актеры из Актобе со своей задачей справились.
Еще один спектакль с национальным колоритом привез в Уфу театр кукол «Экият» из Казани. Мюзикл по сказке солнца татарской поэзии Габдуллы Тукая «Коза и Овца» гости исполнили на родной языке. История о двух неунывающих подругах, поменявшихся ролями с хищниками, с элементами в духе Тарантино (на сцене долгое время лежала голова волка, выполненная во вполне себе натуральном стиле) оставила неподготовленного зрителя в раздумьях. В итоге труппа была отмечена как лучший актерский ансамбль фестиваля.
Идентификация или спекуляция?
В какой-то момент при просмотре конкурсной программы возникает мысль: где грань между любовью и бережным отношением к наследию предков и спекуляцией на фольклоре и национальной тематике? Чем объясняется выбор подобного репертуара? Только ли стремлением возродить традиции, или же ушлые театралы смекнули, что ставка на национальный компонент беспроигрышна, под нее и денег дадут, и призы? Уфе повезло, что на фестиваль приехали все-таки лучшие спектакли и коллективы Поволжья, но поневоле задумаешься: сколько постановок в духе «фольклор ради фольклора» оккупировало театральные сцены Уральской и не только зоны. Чтоб разрешить противоречие, мы обратились к человеку со стороны, критику из Санкт-Петербурга Анне Константиновой.
— Это нормальное явление времени, одна из базовых потребности человеческой психики, — пояснила специалист. — Этническая идентификация призвана помочь человеку найти место в мире, осознать причастность к человеческой группе. Это всегда будет актуально. У нас была когда-то новая историческая общность — советский народ, и там были не самые плохие ценности, многие в них искренне верили. Когда та общность развалилась, мы поняли, что нам нужно себя как-то идентифицировать. Я думаю, что вслед за этим обязательно придет период, когда люди будут искать общечеловеческие вещи, очередную семью народов. Это нормальный культурологический цикл.
Театровед уверена, что фольклор должен быть частью воспитания.
— Но я убеждена, что это не значит, что если мы находимся на башкирской земле, для детей нужно ставить только башкирские сказки на башкирском языке. У меня в детстве была книжка-хрестоматия, благодаря которой я знаю немейские, эстонские сказки, американский фольклор. Не могу сказать, что русские сказки стали мне от этого менее близкими и интересными. И это только обогатило меня. Широкий кругозор ребенка не помешает ценить собственную традицию.
От Андерсена до импрессионистов
До последнего момента угадать фаворитов фестиваля было невозможно. В итоге мнения профессионалов и детского жюри разделились. И если солидные критики отдали предпочтение самому детскому из представленных спектаклей — известной всем «Дюймовочке», то детское жюри решило отметить работу, подразумевающую наличие у зрителя определенной культурной базы, — «Impression — Впечатление».
«Дюймовочка» из Набережных Челнов покорила театральных мастодонтов своей мягкостью и добротой. Критики признались, что именно в этой постановке они нашли все, что отвечает требованиям маленького зрителя. Взрослым же оказалась созвучна лирическая история влюбленной Мышки и Крота. А вот закольцованный финал и тема женского одиночества, затронутые постановщиком, вызвали много споров.
— Когда увидела программу, подумала, что начнутся мультяшки с писком, — отметила Анна Константинова. — А вам удалось этого избежать. Это спектакль репертуарный, рабочая лошадка, у него будет долгая жизнь. И он этого заслуживает. Постановщик выбрал правильный тон: детям все понятно, а взрослые читают свой контекст. Я ностальгирую по такого рода подаче детских спектаклей.
Порадовались удаче коллег и другие участники фестиваля.
— Мы с ребятами почти земляки, я с ними несколько спектаклей сделал, — рассказал главный режиссер казанского «Экията» Ильдус Зиннуров. — Они очень трогательные, и спектакли у них чудные. «Дюймовочка» настолько знакома зрителю, столько мы разных решений видели, и в этой работе все органично, компактно, новые предметы появляются оправданно. Настоящий детский спектакль, где зрители стали соучастниками вечной сказки.
Если кто подошел к премьере своей работы на уфимской сцене профессионально, так это оренбуржцы. По достоинству оценив уфимскую публику в первые дни фестиваля, директор театра отправился на переговоры с организаторами. «У нас интеллектуальный спектакль, мы стихи на французском читаем, нам нужны дети подготовленные», — обратились к хозяевам гости. Ильмар Альмухаметов развел руками и сказал, что на вечерний сеанс прибудут школьник среднего звена. Гости проявили настойчивость и в вопросе репетиции. Ради того, чтобы достойно выстроить свет, спектакль задержали на несколько минут. Более того, к уфимским школьникам в фойе вышел режиссер и рассказал об идее работы. Что ж, уфимские «театралы»-акселераты показали себя во всей красе: еще до начала действа разбили витрину, на которой оренбуржцы представили полотна импрессионистов.
— Наш спектакль для подростков, мало того, у нас играют четверо ребят восьмых-девятых классов. Это совместный проект с первым лицеем. Будем знакомить Уфу с импрессионизмом, — пояснила нам идею постановки заведующая литчастью Оренбурга Катерина Шарапова.
Вместе с актерами на сцену вышли непрофессионалы — школьники из местного лицея с французским уклоном. Зрителям представили авторское впечатление режиссера Вадима Смирнова об импрессионизме. Ожившие Арлекин и Пьеро с полотна Поля Сезанна, маленькие балерины Дега, устроившие в танцевальном классе потасовку, театр теней, анимированные картины, вальс с полотнами Ренуара, танцевальные номера, показ немого кино всеми силами создавали антураж эпохи.
— Замахиваясь на такую задачу, вы ставите себя в серьезный ряд и нужно понимать, с кем вы перекликаетесь, — предупредила Анна Константинова.
Может быть, правы были маститые критики, заявив, что спектакль распадается на фрагменты, но, по крайней мере, труппа и режиссер обратились к теме, которая им действительно интересна, невзирая на модные веяния и госзаказ.
— А почему не национальный сюжет? — поинтересовались мы, наученные опытом предыдущих показов, у режиссера.
— Нас пригласили, мы предложили, никто не отказался, — с удивлением ответил г-н Смирнов. — Ну сколько можно играть русское народное! Мы делали спектакль для детей и с участием детей, нам было интересно привлечь ребенка именно этого возраста в театр.
Что ж, детское жюри в составе учеников 5-6 классов лицея № 93 оценило работу оренбуржских школьников очень высоко. Именно этому спектаклю пятеро ребят из Уфы, за плечами которых год занятий в театральной студии и постановка мюзикла «Кошки» и «Зимней сказки», присудили гран-при фестиваля «Ниточка». А Арина Юдинцева, исполнившая роль Пьеро, была отмечена за лучшую актерскую работу.
Уфимские зрители — это гуманитарная катастрофа
— Фестиваль нужен, чтобы театр смог посмотреть на себя со стороны глазами неродного зрителя, чтоб не было застоя творческой мысли, — считает Нияз Игламов. — Важно понять, настолько твое искусство является универсальным, способно дойти до любой аудитории. При этом критик из Казани отметил, что театру необходима государственная поддержка.
— Если не вкладываться в детское искусство, в детский театр, высок риск повышения в дальнейшем уличного вандализма, — предупредил он. — Есть прямая зависимость между уровнем посещения театров детьми и подростковой преступностью.
«Ниточка», связавшая театры Поволжья, вскрыла и ряд проблем. Во-первых, в Уфе отсутствует сцена для камерных кукольных постановок. Проблема должна решиться с введением в эксплуатацию нового театра в виде сказочного кита, а пока местному зрителю приходится довольствоваться масштабной сценой со сложной акустикой.
Во-вторых, по мнению гостей и критиков, с организованным детским зрителем в Уфе — настоящая гуманитарная катастрофа.
— Я за последние три месяца посмотрел спектакли в 16 кукольных театрах России, но такой проблемы нет нигде, — не выдержал в какой-то момент Нияз Игламов. — Я понимаю, что те же самые зрители с родителями в воскресенье ведут себя по-другому. Надо окультуривать уфимского зрителя, снимать с деревьев.
И все же в целом это было шесть дней праздника театра.
— Если каждый зритель отберет для себя хотя бы один спектакль и заложит в копилку своей памяти, я считаю, что мы со своей задачей справились, — подвел итог Ильмар Альмухаметов.
