Где ШОС, а где БРИКС
В восприятии самих уфимцев ШОС и БРИКС слились настолько, что смысловые оттенки и принципы функционирования организаций остаются чем-то до боли знакомым, но по-прежнему непонятным. Официальная пропаганда нам твердит о том, что именно в столице Башкортостана будут вершиться судьбы мира в этом году. Так ли это на самом деле?
Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) образована в 2001 году, как структура, объединившая в себе интересы России, Китая и всех центральноазиатских государств, кроме Туркмении, которая традиционно придерживается нейтралитета и не участвует в работе каких-либо региональных объединений. В ШОС есть страны участницы (6), государства наблюдатели (5), а также партнеры по диалогу (3). Сама же структура организации напоминает сэндвич, с одной стороны которой — Россия, с другой — Китай, а между ними центральноазиатские государства (Казахстан, Узбекистан, Киргизия и Таджикистан).
Сейчас ШОС стоит перед дилеммой расширения. В 2005-м в организацию в качестве наблюдателя синхронно вступили антагонисты — Индия и Пакистан. Интересы Индии лоббирует Россия, а Пакистана — Китай. Состоявшийся в середине мая 2015 года визит премьер-министра Индии Нарендра Моди в Китай свидетельствует, что стороны преодолели важнейшие период взаимного отчуждения, и, соответственно, Пекин не против членства Дели в ШОС. Аналогично и Москва не будет возражать против расширения организации за счет Пакистана. Если это случится, организация будет объединять свыше 3 миллиардов человек, то есть почти половину населения Земли.
Сама же по себе политика расширения стран-участниц организации отвечает внешнеполитическим задачам России, которая находится на острие противостояния с Западом и заинтересована в скорейшей расбалансировке моноцентричного и вестернизированного мирового порядка.
В отличие от ШОС, объединение БРИКС не имеет географической общности. Скорее, это конгломерат государств, а точнее целых цивилизаций, не заинтересованных в существовании монополярного мира. На пятерку БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка) приходится 25% мирового ВВП, 18% международной торговли, 45% населения Земли и треть мировой суши.
Центр не один, или его вообще нет?
Чаще всего для того, чтобы охарактеризовать деятельность ШОС и БРИКС, используют термин «антизападный». Отчасти это правильно, но только отчасти. Более точной представляется характеристика не «антизападный», а «альтернативный западному». Все страны-участники отмечают излишнюю центрированность мирового порядка на западных институциях. Именно поэтому БРИКС и ШОС создают альтернативные Всемирному банку и Международному валютному фонду (МВФ) структуру. Ни Китай, ни Индию, ни Россию не устраивает, что США обладают в главных финансовых организациях правом вето и могут заблокировать любой проект. На этом же основании БРИКС и ШОС пытаются создать и вести альтернативную монетарную политику, снизить зависимость мира от доллара и спекулятивности текущей валютной системы. Для этого страны-участники активно продавливают создание альтернативных американским (Standart&Poor`s, Moody`s, Fitch) рейтинговых агентств и предлагают постепенно отказываться от взаимных расчетов в американских долларах.
В качестве ответной меры на прошлогоднем саммите в Форталеза (Бразилия) было объявлено о создании Нового банка развития и валютного пула с агрегированными ресурсами в 200 млрд $. Возможно на уфимском саммите будет принято решение о преобразовании Евразийского банка развития (66 % уставного капитала принадлежит России) в банк ШОС. Китай, активно продавливающий проект экономического пояса «Шелкового пути», выступает безусловно за, но готова ли сама Россия дать пространство для маневра мощнейшей китайской экономике? Тем более, Китай имеет стратегические интересы в Центральной Азии, которую Россия традиционно считает зоной своих интересов.
Считается, что расширение организации парализует деятельность ШОС, которая и так имеет репутации «клуба по интересам», а не сплоченной структуры. Во всяком случае, сейчас нет речи о том, что ШОС будет преобразован в какой-либо союз, в том числе и интеграционный. Вполне возможно, что с включением в состав организации в качестве полноценных членов Индии и Пакистана, проводить скоординированную политику окажется намного сложнее, однако в этой конфигурации есть несомненный плюс. В новом формате у ШОС, использующей в основном политико-дипломатические методы, будет возможность активнее решить свою главную проблему в секторе безопасности — афганистанскую. Сразу же после трагедии 11 сентября 2001 года США инициировали вторжение войск НАТО в Афганистан. В 2014 году операция «Несокрушимая свобода» была объявлена триумфальной, и основные контингенты покинули страну.
Однако военные инструкторы США (примерно около 10 тысяч человек) сохраняют свое присутствие (операция «Надежная поддержка»), а вот сам Афганистан как представлял собой перманентную угрозу экспорта нестабильности в Евразии (экстремизм, терроризм, наркотрафик, беженцы), так и представляет ее до сих пор. К талибам, контролирующим несколько провинций страны, добавился фактор «Исламского государства», угрожающий всей Евразии. Рано или поздно всем странам континента придется поспособствовать решению афганской проблемы, а ШОС для этого является подходящей структурой.
Ну и где же тут мы?
С точки зрения повседневной жизни уфимцев вся эта суета вокруг «шособриксов» представляет собой только дополнительные трудности. Кроме увеличивающейся частоты упоминаний Уфы в сводках информагентств, кратному увеличению баннеров с символикой ШОС и БРИКС на улицах города, а также перманентным ремонтом дороги из аэропорта, для горожан саммит грозит еще и другими инфраструктурными «сюрпризами», способными парализовать полноценное функционирование города в дни саммитов.
Что же касается самого состояния дорожного покрытия и прочей риторики в стиле «негоже принимать высоких гостей в таких условиях», хочется заметить, что аналогичные саммиты проходили и в Душанбе, и в Бишкеке, качество урбанистической инфраструктуры которых значительно ниже уфимской, так что опасения «доброжелателей» напрасны.
Кроме кратного повышения медийности Башкирия после саммитов может получить ряд привлекательных инвестиционных проектов и прочие приятные бонусы, однако значение саммитов не локальное, а глобальное, поэтому рассуждать о событии в таком формате не совсем корректно.
Год председательства России в ШОС и БРИКС прошел под эгидой укрепления инфраструктуры многополярности мира. И даже если Москва не будет играть в этих организациях определяющей роли, сама по себе институционализация такого формата позволит существенно расширить возможности России диверсифицировать свои геополитические и геоэкономические стратегии.
