Американские горки по-татарски
Именно этот спектакль стал флагманом татарского театра на уфимских гастролях и вошел в конкурс театрального фестиваля «Туганлык». Как оказалось, ставка была сделана верно – он получил одну из главных наград фестиваля как лучшая режиссерская работа.
Сюжетный скелет постановки почти не отличается от мольеровского оригинала. Легендарный ловелас в сопровождении верного слуги Сганареля гонится за новой красоткой и приезжает в город, где не так давно убил Командора, брата очередной соблазненной. Мимоходом бывшая монахиня донья Эльвира, украденная героем из монастыря и опозоренная, тщетно взывает к обещаниям и в итоге проклинает возлюбленного. Охота за новой красавицей проваливается: Дон Жуан и Сганарель терпят небольшое кораблекрушение. Крестьяне спасают их и вытаскивают на берег, где быстро обнаруживается пара симпатичных селянок. Правда, дело не удается довести до конца: Дон Жуана разыскивает вооруженный отряд с вполне недвусмысленной целью. Герои переодеваются, чтобы их не узнали, и скрываются в неизвестном направлении. Дон Жуан спасает незнакомца, который оказывается братом доньи Эльвиры и одним из предводителей отряда, который в итоге откладывает расправу над развратником. По дороге герои обнаруживают гробницу убитого Командора. Дон Жуан зачем-то зовет статую на ужин, та вдруг оживает и кивает головой в знак согласия. Позже вечером Дон Жуан принимает разнообразных посетителей в своих апартаментах. Отец и донья Эльвира тщетно просят его раскаяться и жить праведно, а после приходит статуя Командора и ужинает вместе с Дон Жуаном и Сганарелем. После ужина статуя просит об ответном визите, Дон Жуан соглашается. На утро герой якобы раскаивается, но в итоге демонстрирует, что это всего лишь уловка. В финале Командор забирает героя с собой в мир мертвых.
Постановка Бикчентаева не так проста, как кажется на первый взгляд, но и обнаружить двойное дно едва ли получится у всякого зрителя. Спектакль двигается согласно сюжету, при этом такое движение можно изобразить как простейшую параболу, как в американских горках: линия идет вверх, достигает пика, мчится вниз и после достижения определенной точки снова двигается вверх. В качестве точек внизу спектакль предлагает жанровые фрагменты: обольщение крестьянок, визит кредитора к неплательщику и другие самостоятельные мини-истории. Они поданы в типичном комедийном ключе, считываются без проблем, тем более что они всегда были характерной чертой татарских комедийных спектаклей. Беготня с переодеваниями, как в «Шоу Бенни Хилла», глуповатые чаплиновские падения и прочее экзальтированное паясничество. То есть разномастных ситуаций, когда, скажем, девушка говорит, что бережет честь, а сама при этом с монструозной нежностью хватает ближайшего мужчину за филейные места, - хватает сполна. Каждый из персонажей вовсю старается потешить благородную публику, виртуознее всех это удается Искандеру Хайруллину, сыгравшему Сганареля. Во время сцены ужина он настолько лихо исполнил испуганный монолог со вставкой из арии Фигаро, что даже исполнитель роли Командора не выдерживал и сдавленно хохотал.
Для всех, но не для каждого
Между этими зрительскими аттракционами находятся точки подъема – метафизические лакуны. Это замедляющие формальное действие паузы, когда главные герои остаются на сцене почти в одиночестве, отдельно от шабутного действия, и размышляют о жизни, смерти и обо всем таком. Эти фрагменты позволяют лучше присмотреться к герою легенд и интерпретаций. Дон Жуана, которого сыграл Радик Бариев, все время окружает какой-то карнавал, по сути схожий с шествием, увлекающим его во власть командора в финале. Донья Эльвира, вначале одетая в яростный черный цвет и готовая мстить, во втором действии выходит с ангельскими крылышками и болтающимся нимбом. Алкаш-отец героя Дон Луис приходит к сыну опохмелиться и параллельно выводит лекцию о сыновнем послушании, причем во время наставления у него спадают штаны, а в кармане оказывается чей-то бюстгальтер. При этом в другой сцене Дон Луис уже одет в безукоризненный костюм и в нем нет ни следа от прошлого забулдыги. В этом смысле мертвые, которые оказываются живыми, очень удачно ложатся на эти карнавальные рельсы. Достаточно вспомнить, как простодушно смеется Командор в нарочито ненастоящих латах и с аппетитом уплетает ужин. Словом, сплошная бутафория.
Каким предстает Дон Жуан у Бикчентаева? То ли он трусит по-настоящему, то ли только разыгрывает труса, ведь позднее он не дрогнет перед разбойниками и ожившей статуей. То ли он действительно пылает страстью к каждой красавице, то ли только играет. Неверие в высшие силы и легкомысленная отрешенность делают его очень инертным. В этом контексте бикчентаевский Дон Жуан похож на героя фильма Николая Досталя «Облако-рай», который всем знакомым врет, что собирается уезжать, и после настойчивых проводов вынужден уехать по-настоящему. Здесь Дон Жуан тоже волочится за очередной юбкой как будто только потому, что от него этого ждут и всячески на это провоцируют. Интересно, что критики уловили в его поведении некоторую болезненность и провели параллель с отцом, который страдает от алкоголизма. Другими словами, столь вызывающее поведение героя очень похоже на болезнь, а вернее, на то, что принято в обществе считать болезнью. Учитывая условность обстоятельств места и времени в татарской постановке, при таком ракурсе смысловой масштаб расширяется до множества острых социальных тем в стране и мире: от наркомании и нетрадиционной ориентации до проблемы «лишнего человека» в современном обществе.
Комедийное мелководье
В конечном счете Дон Жуан изображает раскаяние, то есть примеряет второе лицо, как это практикуют многие его оппоненты в этой истории. Но как только он это делает, его забирают карнавальные мертвецы во главе с Командором. В ад ли ведут эти бутафорские чудища или только делают вид? Ответов может быть несколько, но в конечном счете ясно одно. Дуэт Дон Жуан – Сганарель, благодаря слаженной игре Бариева и Хайруллина, воспринимается как единое целое, как один человек, который находится в диалоге с самим собой. Финал разрезает дуэт пополам и заставляет одинокого слугу наматывать круги по сцене и щебетать о невыданном жалованье вплоть до закрытия занавеса. Эти круги, пожалуй, единственная беготня во всем спектакле, которая воспринимается серьезно: человек, утративший часть себя, тут же превращается в бестолковую птицу.
Проблема постановки в том, что адекватно воспринять эту непростую структуру с первого раза и без подсказки рядовому зрителю практически невозможно: комедийные вставки настолько доминируют над общим действием, что область смешного заглушает любые попытки увидеть в героях режиссерское прочтение. Из-за этого потенциальная глубина воспринимается не иначе, как обычное комедийное мелководье с масками, вертлявыми позами и нелепыми шутками. Отчасти на иллюзорность происходящего работают декорации – белые экраны, на которые проецируют то морские волны, то густой лес, а то и вовсе телевизионный белый шум. В сцене в гробнице на этих экранах – изображение видеокамер, в которые пристально всматриваются Дон Жуан и Сганарель: мол, даже среди мертвых скрыться не удастся, наши мертвые – как на часах часовые. Изредка удается увидеть, что за этими покрывалами кто-то есть и они пристально за всем наблюдают. В итоге такое решение пространства эффектно, но, кажется, работает далеко не в полной мере.
Татарский театр, который здесь в определенной степени пытается идти против собственных стереотипов, предоставляет все возможности этого не почувствовать, тщательно драпируя истинное положение дел. Нужно ли было так основательно закатывать драму в национальную обертку? Попытка одновременно угодить типичному татарскому зрителю и предоставить пищу для размышлений всем, кто увидит отражения на глубине, может сыграть злую шутку, когда эти два варианта зрителя случайно окажутся не на своих местах.
Показ спектакля в рамках «Туганлыка» в Башкирском театре драмы прошел с полным залом, который доукомплектовали за счет студентов. Учащиеся с видимой скукой взирали на действие и в антракте оставили зал в небольших проплешинах и с пустыми балконами. Оно и понятно: эклектичный спектакль с нетривиальным режиссерским замыслом, скорее, вызывает профессиональное любопытство, чем захватывает, как зрителя. Отсюда и недоумение, прокатившееся в уфимской части соцсетей после церемонии награждения «Туганлыка». Вот уж правда: будьте проще и люди к вам потянутся. Кажется, эта задача с каждым годом становится все сложнее и сложнее, учитывая увеличивающийся разрыв между мнениями профессионалов и рядовых зрителей.
