Рейс в один конец
Уже в больнице мужики негодовали, что не могли дождаться неотложку, но мне повезло — врачи примчались почти сразу. Однако при температуре больше сорока, полуобморочном и лихорадочном состоянии к просьбе о госпитализации отнеслись скептически.
— А с чем мы вас повезем? Без предварительного диагноза вас ведь могут и домой отправить, — недовольно заметила врач. — А давайте мы вам температуру сбивать не будем, тогда есть шанс, что положат.
Оказалось, что эскулапов не прельщала перспектива совершать рейс до больницы — рабочий день подходил к концу.
— Вы только быстрее выходите, мы вас долго ждать не будем, а то у нас у водителя смена заканчивается, потому он очень нервничает, — стремительно удаляясь, успела бросить мне медик.
Чтобы не раздражать драйвера, пришлось поторопиться и бегом нестись до неотложки — вдруг и вправду стартанут без меня. А что, нервный водитель — хороший стимул для пациента шевелить ватными ногами, чтобы не остаться дома один на один с тяжелой болезнью.
В больнице оформили без замешательства — здесь эпидемия «мышки» неожиданностью уже не была.
— Места только в коридоре! Ложиться будете? — огорошила дежурная сестра, предложив определяться через дверное окно отделения.
В моем состоянии упасть уже хотелось хоть на пол в коридоре, хоть на подоконник. Потому к явному неудовольствию медработницы решения я не поменял. Этим окончательно испортил ей настроение под конец рабочего дня и окончательно подорвал ее веру в людскую порядочность.
Очевидно, чтобы я не заскучал во время оформления, эта добрая женщина придавила меня увесистым талмудом: «С порядками в больнице пока ознакомьтесь». Не то что прочитать — поднять его в тот момент сил не было. Но тут выяснилось, что у сестрички для меня приятный сюрприз: волшебная тетрадь открыла ей, что койка в одной из палат все же свободна. А я порадовался, что был тверд в своем решении лечиться, так что маленькие профессиональные хитрости медработницы по оптимизации койкомест со мной не сработали.
Нужно отметить, что отделения в инфекционке — с особым строгим режимом. Общаться с визитерами можно только через специальное окно в двери отделения, а на улицу выходить только в одном случае — когда необходимо попасть в другой корпус больницы для обследования, да и то под конвоем медсестры. Но, несмотря на недуг и больничные порядки, от привычки подымить никто из пациентов отказываться не собирался. Потому в туалете лечебного учреждения стоял такой сизый дымоган, что немудрено было промахнуться мимо бутылочки для анализов. Извините за подробности, но здесь эта тара — главный атрибут лечения в связи со спецификой болезни, без нее в уборную не ходят. Так что новый закон о запрете курения в общественных местах здесь стараются не замечать, чтобы не устраивать пытки курящим больным, зато на больничном стенде значится, что в Башкирии полным ходом идет Год культуры, объявленный президентом республики. Без этой информации пациентам, конечно, пришлось бы туго. Тут же рисованные плакаты о геморрагической лихорадке — со скачущими по полям симпатичными мышками. С советского времени медицина неотвратимо меняется не в лучшую сторону, но почему-то неизменной остается эта милая традиция — выводить гуашью наивные красочные агитки.
Болеем с комфортом
Подымить в импровизированную курилку мужики, как и положено, ходят толпой, смачно обсуждают болячки и каждый обязательно поделится с новыми знакомыми подробностями того, как оказался в больнице.
— «Мышка» — это что — чепуха, — сладко затягиваясь, вещал один из пациентов. — У меня несколько лет назад опухоль обнаружили, две химиотерапии прошел, и вдруг она исчезла! Велели вести здоровый образ жизни. Но от чего я никогда не откажусь — это от курева и выпивки! — с победоносным видом заключил он.
Мужики, соскучившиеся по горячительному, одобрительно загудели.
Вообще отделение больше напоминало вагон поезда, двигающегося в южном направлении. Жара. Табачный дымок из туалета-тамбура витает в коридоре. Двери в палатах-купе нараспашку. Делать, как и в поезде, особо нечего. Тут кто-то дремлет пятый раз за день, тут мужики в карты режутся, тут курицу вареную едят. Только что пиво с воблой не трескают — а так полное совпадение.
В больнице есть еще один запрет — на пронос гаджетов-ноутбуков, но некоторые палаты превращаются в стихийные кинозалы: на тумбочках возвышаются не только портативные компьютеры, но даже каким-то чудом пронесенные внушительных размеров плазменные панели! Потому за стеной с перерывом на ночь нестерпимо грохочут боевики — больные и не думают лишать себя домашнего комфорта, даже создавая неудобства соседям по палате.
Но однажды размеренную жизнь отделения — сон-процедуры-еда-сон — нарушила непривычная суета.
— Быстро прибираемся в палатах — к нам едут телевизионщики! — с круглыми глазами пронеслась по палатам старшая сестра. В этот момент медик больше напоминала дворовую девку Фимку из захаровской «Формулы любви» с ее истошным «Едут!».
— Телевизионщики? Главное, чтобы не Гузеева со своей программой! — высказался сосед по палате. Видимо, мужика порядком задолбали телепристрастия супруги.
— Да какая вам Гузеева! Господи, кому вы нужны все такие больные, — обреченно выдохнула сестра. И ведь ее можно понять — вокруг каждый день одни мужики, но все коварной мышью порченные. Так вот, несчастная, и мается всю жизнь среди всей этой мужской некондиции.
Надо сказать, что приезд телевизионщиков внес некую новизну в больничную жизнь. Больные вдруг узнали, как на самом деле должна выглядеть палата. Правда, повезло лишь одной, которую решили представить на телеэкране образцовым местом пребывания залихорадивших уфимцев. Из комнаты вынесли пятую, «официально не прописанную» кровать, а тумбочки спешно покрыли гламурными салфетками.
— Чтобы никаких посторонних вещей! — напоследок пригрозила сестра.
Что в тумбочке тебе моей?
Про посторонние вещи тут, наверное, стоит сказать подробнее. Больной любого медучреждения стремиться из предоставленного ему напрокат имущества — койкоместа и тумбочки — сварганить свой комфортный мирок. Поскольку развернуться особо негде, а лежать приходиться чуть ли не две недели, скромное личное пространство превращается в адскую смесь из еды, одежды и предметов первой необходимости. За неделю все это превращается в опасную антисанитарную зону. Например, в уфимской инфекционке такая активная ротация больных кадров, что новому жильцу достается богатое наследство от предшественников. Из чрева тумбочки выгребается догнивающая недоеденная курица, а на десерт — покусанное печенье с вафлями. Но чаще всего это, конечно, лучшие друзья недужного — забродивший кефир-йогурт и застывшие в смертельной гримасе сухофрукты, бывшие некогда яблоками-апельсинами. Именно эти фрукты, будто сговорившись, целыми пакетами несут к телу больного все без исключения визитеры: «Витаминчики!». А ты только и думаешь, как бы не обидеть припершегося гостя и незаметно впихнуть еще один мешок плодов в урожайную тумбочку. Сочувствующий, поди, уверен, что спас тебя своими витаминами первым! Кажется даже, что именно скорчившиеся фрукты принимают на себя главный удар, вбирая все недуги и болячки хозяина, порозовевшего к концу больничного срока. И отрабатывают свое не хуже, чем портрет какого-нибудь Дориана Грея.
А мы путешествуем по тумбочке дальше. На верхней полке тебя неизменно ждут пять рулонов туалетной бумаги разной степени нежности, на любое, даже самое взыскательное мягкое место. Еще — десять пачек с чайными пакетиками, даже на самый экзотический вкус. И несколько номеров засахаренных и прожиренных журналов «Зятек» и «Тещин язык» для скрашивания безрадостного больничного досуга. Правда, сканворды слипаются так плотно, что не позволяют выяснить интеллектуальный уровень разгадчика. По такому богатому приданому можно смело изучать вкусы и пристрастия сразу нескольких поколений болезных владельцев тумбочки.
Перед приездом телевизионщиков произошли и другие не менее интересные открытия: администрация корпуса неожиданно обнаружила в коридорах... лежащих пациентов.
— А вы что здесь делаете, когда в палатах свободные места есть? — напустилась сестра на ветерана, несколько дней ночующего в общем проходе.
Ах, эта чудесная совковая манера вместо извинений хамовато атаковать — а пусть-ка человек оправдывается!
— Я «рядовым» сюда попал, простым солдатом и выйду, — отвернулся к стенке старик.
— Как хотите... — фыркнула дама и с искусственной улыбкой побежала встречать тв-команду.
Героем сюжета стал, конечно, не забытый в коридоре дед, а молодой телегеничный пациент. Но за кадром журналистка все же решила проявить человеческое внимание к ветерану.
— А вы как сюда попали — что-то не то съели? — поинтересовалась девушка у пожилого больного, уверенная, что лихорадкой заражаются именно через некачественную пищу.
— Наверное, одно яблоко на двоих! С мышкой! — отшутился неунывающий пенсионер.
Конечно, все это мелочи больничной жизни: получая мизерную зарплату, персонал обходительнее не станет. Главное, что всех пациентов поднимают на ноги, да так, что на второй-третий день терапии народ готов бежать домой. И удивительно, но лечение здесь действительно бесплатное, как и в советские времена: за все время не пришлось потратить ни копейки на «дополнительные» медикаменты, как в других клиниках.
Но в наследство из советских времен больницам достались и совковые традиции, уж не обессудьте. Подается этот ненавязчивый сервис на одной тележке с запеканками разной степени несъедобности, булкой и кефиром.