«Торговать цифрами – смешно»
Среди отечественных рок-музыкантов 68-летний Борис Гребенщиков занимает совершенно особое место: тут и почётный титул "отец русского рока", и репутация главного экспериментатора и перфекциониста. А ещё легендарного музыканта отличает просто какая-то фантастическая плодовитость: только за пандемийны период он выпустил целых четыре альбома! В феврале "Аквариум" открывает гастрольный сезон, в рамках которого 19 февраля выступит в ГКЗ "Башкортостан". Кроме Уфы концерты пройдут в Вятке, Перми, Ижевске, Челябинске и Санкт-Петербурге.
Несмотря на плотный гастрольный график "Аквариум" совсем скоро порадует своих многочисленных поклонников новым альбомом, который сам БГ называет "духоподъёмным". Хотя программа февральского тура посвящена предыдущему альбому группы - "Тор", вышедшему в конце 2020 года, на концертах прозвучат не только новые песни, но и многие проверенный временем хиты, которых за полувековую историю группы накопилось более чем предостаточно. Впрочем, сам фронтмен "Аквариума", как выяснилось, совершенно спокойно относится к датам и никаких юбилейных концертов не планирует.
- Торговать цифрами, с моей точки зрения, смешно. Когда люди начинают слишком много уделять круглым датам, это значит, что у них ничего другого не осталось, - уверен Борис Гребенщиков. - Вокруг много джентльменов, которые любят ордена и медали - ну, пусть забирают их к чёртовой матери. Позорище - ну, что делать? Я бы на время этого 50-летия название "Аквариум" спрятал куда-нибудь, только бы не трясти перед всеми этой датой. Ну не может группе быть 50 лет! Но, с другой стороны, всё истинное, в том числе "Аквариум" тоже, существуют вне времени. Несущественно, сколько нам лет. Важно, что есть люди, которые хотят заниматься вместе священным делом.
Накануне февральского гастрольного тура Борис Гребенщиков стал гостем программы писателя Дмитрия Быкова "ЖЗЛ" ("Жалкая замена литературы"), где откровенно рассказал о себе, о том, что его волнует сегодня и, конечно, о новом альбоме.
«Моим "Наутилусом" стала музыка»
- Мне фантастически, невероятно повезло с моей мамой, потому что она не щадила ничего, чтобы вложить в меня как можно больше, дать увидеть, услышать, почувствовать то, что мы называем культурой. Поэтому она меня и в филармонию таскала, и на какие-то закрытые кинопоказы, и книги доставала... Я помню своё раннее детство, когда я научился читать. Первой книгой, которую я прочёл, была "80 000 километров под водой" (советский перевод "20 тысяч лье под водой" Жюль Верна - прим. ред.). Первый том был только. Было непросто её читать, конечно, но зато уже картина мира у меня была полной, потому что в книге всё описано ясно и было понятно, что в этом мире я и живу. Потому что, когда смотришь в окно, понимаешь, что это такой же мир, только очень маленькая его часть. Я сразу себя ощущал так, что живу в большом мире, а то, что вижу сейчас, - это временно. А потом моим "Наутилусом" стала музыка. С апреля 1965 года, когда я впервые услышал "Битлз" - диктор по радио сказал: "А сейчас будет песня группы "Битлз". И я подумал: "Ага, вот сейчас-то я их и услышу", потому что раньше только видел на фото. Самое смешное, что это была песня Komm, gib mir deine hand - немецкая версия хита I Want to Hold Your Hand. Хотя она и "секонд-хенд", но тем не менее это ощущение безумной радости праздника - оно ко мне пришло и благодаря ему можно перемещаться где угодно и когда угодно.
«Медитация - это то же самое, что физкультура»
- Я ничего не выбирал. Буддизм - это одна из тех вещей, к которым я отношусь с огромным уважением. Наверное, суфии мне даже ближе по сути своей, но поскольку к буддистам у меня такое хорошее отношение и я столько лет их знаю, что просто не могу их не любить. Я жил с ними в монастырях очень долго. Что я там делал? Абсолютно ничего: ел, спал, гулял, медитировал... Медитация - это абсолютно особый процесс, то же самое, что физкультура. Нужно сесть с прямой спиной - сделать это можно когда угодно и где угодно, но вопрос в том, что это надо делать, так скажем, всё время, постоянно. Когда чуть-чуть возникает навык, это занимает совсем немного времени - две, три, пять минут. Если концентрировать на дыхании или над тем, что ты слышишь или воспринимаешь, ты начинаешь видеть себя настоящего. И вдруг видишь, что все эти страсти, которые занимают меня в течение земной жизни, не имеют ко мне настоящему абсолютно ни малейшего отношения. И оказывается, Кришна был прав, когда объяснял, что есть поле, а есть тот, кто живёт в этом поле. И вот когда ты видишь, кто живёт в этом поле, поднимаешь, что все конфликты - полная чушь. И ты знаешь, как их решить, что нужно делать - всё понимаешь.
«Радостное ощущение от старения моего тела»
- У меня настолько радостное ощущение от старения моего тела. Я только после шестидесяти стал понимать, что я есть на самом деле. Я всё больше и больше вижу самого себя, настоящего. Мне очень не нравится, как я себя веду в этой жизни, потому что я вижу, как я мог бы себя вести. И поэтому я воспринимаю этот мир, как пособие для того, чтобы стать лучше. Мне просто не хватает упорства, силы воли, умения управлять своим временем... Депрессии - это невоспитанность сознания. Потому что депрессия - это нормальное состояние тела, которое рождается, растёт, живёт, стареет и умирает. А тело говорит: "Эй, хэллоу, я не хочу умирать!" Поэтому у тела возникает депрессия. Телу всегда всего мало, всё не так, а обитателю - всё так. Поэтому наш замечательный человеческий "коктейль" состоит из двух составляющих: вечная, никогда не кончающаяся депрессия тела, которая перемежается с вспышками каких-то гормонов, дающих ещё более глубокую депрессию, и постоянная ироничная джеймсбондовская улыбка того, кто живёт внутри.
«Я чудовищно эгоистичный и агрессивный»
- Я страшно эгоистичный, чудовищно эгоистичный! Я чудовищно агрессивный, но сам этого не замечаю - думаю, что я райское существо. Но только глядя на остальных, я понимаю: раз я вижу это в них, значит, это есть и во мне. Так вот я, оказывается, какой - ничего себе! Ну ладно, хорошо понимаю, что это так и есть. Ещё одно откровение мне не так давно было даровано. Я всё думал, как же мне избавиться от ужасного негатива, страха и ужаса внутри, вины - всего этого вместе. И мне показали, как это, собственно, всё происходит - рассказывать об этом сложно, даже, может быть, невозможно, но я понял, что это во мне есть и от этого никуда на уйти. И даже и не надо, потому что мне показали, что это и есть тот самый "бензин", на котором "машина" работает. Не я первый это говорю - это очень многие люди говорили, и я читал про это. И многие музыканты, которых я знаю, обожаю и на музыке которых я учусь, они в принципе считают и думают тоже самое. И поэтому я понял, что во мне есть язвы, есть стигматы, прости Господи - и просить, чтобы меня от них Господь избавил, я не буду. Да, я буду мучиться, но это лучше поможет мне написать что-то, что поможет другим людям... В записи нового альбома, в отличие от предыдущих, принимали участие все, кто на данный момент играет в "Аквариуме", все там помаленьку присутствуют. Но ещё плюс те, кого, исходя из идеологии "хватать великих, пока они живы", я схватил. Поэтому у меня в одной песне сыграли Слай Данбар и уже умерший Робби Шекспир (ямайский дуэт Sly and Robbie) - те самые люди, которые и придумали музыку регги. Ещё Лида Кавина - внучка Льва Термена (советского изобретателя инструмента терменвокс - прим. ред.) сыграла в двух песнях на терменвоксе. В каждой песне есть какие-то удивительные люди - например, басист Sex Pistols Глен Мэтлок.
«У такого существа, как я, дома не может быть»
- Дома на этой земле мне не положено. Ну, нет такого места, где жили мои родители, потом жил я, а потом будут жить мои дети и внуки. Потому что я нахожусь в постоянном движении - у такого существа, как я, дома не может быть. Дайте мне место, где есть четыре стены, и я за четыре дня обвешу его всем, чем нужно, и буду там спокойно жить. Что делает дом моим? Какие-то предметы культуры - книги, иконы, магические кристаллы, какая-то одежда и производственные предметы - клавиши, гитары, кисти, холсты. Мои картины стоят дорого. Почему? На это есть простое объяснение. Музыка - это не зарабатывание денег, а потрясающая трата денег. Во сколько мне обходится день в студии я даже говорить не буду. По счастью у меня нет никаких спонсоров и я ни перед кем ни за что не отвечаю. Поэтому живопись даёт мне фантастические возможности: то, что я рисую и пишу для своего удовольствия, то, что дарит мне огромное количество радости, потом продаётся и платит за студию. Считай за год я шестьдесят процентов отбил денег. Сейчас у меня в работе картина под названием, вы будете смеяться, "Композиторы группы "Могучая кучка" открывают сезон охоты на неопознанные летающие объекты", такая многофигурная, сложная композиция.
