«Читать так же необходимо, как есть, пить, дышать»
- Сразу скажу, что в Уфе до того, как прийти к вам, я была два часа, поэтому ничего кроме фонтана и гостиницы не видела, - призналась гостья. - Сказать, нравится мне или нет и куда я хочу пойти - я не могу. Я хочу везде и все посмотреть, потому что мы были в вашем городе последний раз лет 15 назад. Но могу сказать, что город очень поменялся. Стало чище, свободнее, ярче и веселее.
Татьяна Устинова уверена, что книжная ярмарка - это одно из наиболее интересных событий в жизни любого города.
- Спасибо, что пришли на книжную выставку. С моей точки зрения, нет ничего лучше и интереснее книжных выставок. Мне кажется, что самое интересное в жизни происходит на книжных выставках, потому что здесь начинается новая жизнь. Когда издатель приезжает с большой книжной ярмарки и понимает, что не было на этой ярмарке представлено сногсшибательной новинки или какого-то необыкновенного автора, издатель моментально начинает скучать и рыдать, что жизнь кончилась, потому что именно с книжных ярмарок начинается все остальное. Именно с книг начинается то, что мы привыкли читать, слушать, что потом экранизируется и выходит в эфир в разных программах. И поэтому, когда мне задают вопрос зачем читать, я теряюсь. А дышать зачем? Есть такая история, что без воздуха можно прожить три минуты, без воды - три дня, без еды - три недели. Вот с моей точки зрения, так же и с книгами.
По мнению писательницы, «три недели без книг прожить можно, а дальше уже нельзя».
- Ровесники моего сына, а они все умудренные опытом, им по 22 года, они знают жизнь, многое прошли и совершенно точно понимают, что их родители - дураки и жили абсолютно неправильно, а вот они сейчас заживут. Они все утомленные жизнью, причем до крайней степени тем, что им нужно было написать диплом и, о ужас, оказалось, что его еще надо защитить. А об этом никто из них не догадывался, хотя мы им говорили. Но сынок нас, конечно, не слушал, потому что он все знает лучше. И когда они мне говорят: "Нам некогда читать", я им отвечаю, что чтение не требует времени, чтение требует привычки. У меня есть привычка курить, никому не советую. Я бросать не собираюсь, я курю. Есть у меня время курить, нет у меня времени курить - я все равно курю. И точно такая же у меня привычка к чтению. Я и моя мама очень старались привить эту привычку нашим детям. Без привычки к книжке жизни никакой нет, я совершенно точно это знаю. Про то, что можно не читать, а смотреть в тик-токе, слушать аудиокниги, даже хорошего качества, я скажу, что это абсолютно разные навыки, которые по-разному укладываются в голове. Читать так же необходимо, как есть, пить, дышать.
- Как приучить ребенка к чтению?
- С моей точки зрения, нет ничего проще. Когда вашему ребенку год-два или три, он не может сам воткнуть в розетку пресловутый планшет и включить по телевизору мультфильм про сумасшедших "Семейка Адамс". Все это ребенок делает только потому, что вы ему разрешаете или вы его к этому стимулируете. У меня есть друзья, у которых ребенок шести лет все время ест торт. "Ребят, а вы зачем его приучили есть сладкое? Чтобы потом отучать?" - спрашиваю я у них. Логика какая? Здесь история точно такая же. Я знаю беспроигрышные способы, которые применяла моя мама, приучившая читать наших детей - старшего сына, младшего и племянницу.
Устинова считает, что «везде в доме должны быть разложены книги, включая сортир».
- У нас книги были под столом, на столе, читать можно было во время еды, сидя на горшке, книжки можно было рвать, на них можно было пролить кисель, можно было возить рукой по ним. Дети были всегда на руках у мамы, потому что мы все время работали. Мама, будучи человеком чрезвычайно умным и деликатным, сделала все для того, чтобы дети читали. Допустим, садятся обедать бабушка и мой старший сын Мишка. Перед бабушкой открытая книжка, она читает, а Миша уже поел и говорит: "Я хочу компот". Бабушка: "Сейчас, Мишенька, подожди, мне очень интересно, я пока не могу". Миша посидел пять минут и снова про компот. Бабушка: "Я тебе с удовольствием налью, но я не могу оторваться, еще немножко". И когда так несколько раз сделать, ребенок заинтересуется, что же такого интересного можно найти в книге, что даже компот нельзя налить. Плюс еще надо читать детям вслух, причем не жалея себя. Пришел с работы, сладко тебе, кисло - иди к кровати детской и читай "Денискины рассказы".
«Я писала безудержно, с утра до ночи»
- Когда вы поняли, что хотите быть писателем?
- Свою первую книгу я написала в семь лет. Я уселась за стол пока мама с папой поехали в Петербург в театр, и написала рассказ, чтобы поразить воображение мамы. И дальше в связи с тем, что я научилась писать, я писала безудержно, с утра до ночи. Так что, если вас тянет писать, - садитесь и пишите. Это самое замечательное занятие на свете, потому что оно дает автору неслыханную свободу. Мне только захотелось - и я уже полетела на воздушном шаре над Волгой. А потом только мне захотелось - и пошел проливной дождь, и я пошла босиком. Я могу все, понимаете? Все вообще, потому что я - писатель. А мир, который ты создаешь, так же реален, как и тот, где мы сейчас говорим.
- Как вы относитесь к своим книгам?
- По-разному. Есть книжки, которые мне нравятся, и они написаны с восторгом и упоением, может, не вся книга, но частями. А есть книжки, которые мне не нравятся и не нравятся даже по прошествии времени. Не называю, какие именно это книги. Никогда в жизни не забуду, почему я этого не делаю. Несколько лет назад у меня была встреча с читателями в Новосибирске. Было много народу и как раз прозвучал этот вопрос. Я сказала, что одна книжка мне совсем не нравится и не надо ее читать, потому что я была в очень плохом настроении, когда ее писала. Я тогда болела или что-то такое. Дальше начинается автограф-сессия, сажусь за стол и чувствую среди людей в толпе какое-то шевеление, причем активное. Вдруг к моему столу протискиваются две очень деловые дамы - по виду мать и дочь. Они очень взрослые, но и мать не пожилая, и дочь не молодая. И одна из них говорит: "Послушайте, вы сказали, вот этот роман вам не нравится". И вторая подхватывает: "А там главный герой как есть наш отец. Так вам отец наш не нравится?" Я говорю, мол, девочки, мне просто книжка не нравится. Я очень рада, что герой получился похож на вашего папашу, но я совершенно не хотела его оскорбить.
- Но почему же некоторые свои произведения вы не любите?
- Все книжки разные, по-разному написаны. Я прочитала одну вещь в биографии Пастернака. Нисколько не равняю себя, разумеется, с Борисом Леонидовичем. Биографию писал очень умный литературовед, который отметил, что пишущий человек взрослеет или начинает по-другому смотреть на мир и в некоторые периоды у него ничего не получается. Есть периоды, когда все получается, а есть периоды, когда у него перестает получаться. Вот и у меня точно так же.
- Что вы делаете, когда нужно писать текст, а идей нет?
- Состояние, когда надо писать, а идей нет, у меня каждый божий день. В 20-е годы в революционном Петрограде была такая группа литературная "Серапионовы братья", в нее входили Каверин, Тихонов, Зощенко, Шкловский. Они придумали для себя приветствие и когда встречались, друг другу говорили: "Здравствуй, брат! Писать трудно". Текст я набираю на компьютере, а заметки пишу от руки. И заметки от руки все уже написаны, а в компьютер это все не лезет. Вот вы садитесь за стол и понимаете, что не можете из себя выжать ни одного слова, а компьютер у вас открыт. В такие моменты мне надо попить воды. Иду пить, потом мне надо идти в другое место, потом снова надо попить воды, а потом я смотрю - уже вечер. И так все время. Это состояние нужно уметь сбивать. Если вы пишущий человек, вы найдете, что вас будет выводить из состояния невозможности. Это может быть поездка на речку, билет на самолет в Уфу, встреча с любимой, прогулка на катере, рыбалка, копание грядки у мамы на даче. Что-то из этого обязательно сработает.
«Очень редко экранизация имеет отношение к книжке»
- То есть писательство - это для вас работа?
- Это работа, которую хочется или не хочется, надо делать, потому что если ты не будешь ее делать, то сойдешь с ума. Это закон. В тот момент, когда я не пишу, начинаю болеть в прямом смысле слова. Не душой, а у меня поднимается температура, начинаются сопли, я подхватываю вирусы, которые в обычной жизни мне абсолютно чужды. Спасение только одно - сесть и писать текст. Я не пишу только в том случае, если кто-то болеет дома или что-то не так со мной, или нашего сына в очередной раз отчисляют из университета. Надо сказать, что его то и дело отчисляют, потому что он все время забывает, на каком факультете учится и зачем. Сейчас он заканчивает бакалавриат и до сих пор возит в рюкзаке книжки из школьной библиотеки для того, чтобы при случае сдать их. Ну вот он такой. У него дома в любом месте будет кроличья нора: фантики, зарядники, рюкзак... Он может снять башмак, надеть башмак, в котором ездит на военную кафедру, потому что другим стер ногу. А дальше пойти в разных башмаках. Однажды мы были на длинной экскурсии. Мы, как и наши родители, считали, что детей нужно водить в музеи, хотят они этого или нет, скучно им или нет. Ничего, стерпится или слюбится, но что-то останется в голове. Идем по музею, мы с мужем, моя сестра и ее муж, наша племянница, наш старший сын и Тимофей. Экскурсовод рассказывает, в какой-то момент мы оглядываемся, а Тимофея нет. И мы не понимаем, когда он отстал. Это было зимой и уже смеркалось. В это время муж смотрит под ноги, а оказывается Тимофей ползет. Мы начинаем спрашивать: "Сыночек, что случилось, тебе плохо?". А он говорит: "Нет, мама, я так стер ногу, что не могу идти". Мы спрашиваем, мол, а ты не мог нам сказать об этом. На что Тимофей отвечает: "Как я мог сказать, ведь вы говорите, что это работа".
- Ваше образование помогает писать книги?
- Да, очень помогает. Я училась в Московском физико-техническом институте. В дипломе написано, что я инженер, который занимается аэродинамикой больших скоростей. Я не преувеличиваю, это образование очень помогает мне работать. В институте меня научили системно думать. Мне очень трудно заморочить голову. Образование, в котором учат набору бессмысленных фактов, ничему не учит, а нас учили системно. Сейчас всю эту американскую систему нужно выкинуть из наших школ и вернуться к советской, то есть гимназической, потому что советская модель наследовала гимназическую школу образования. Нужно, чтобы дети понимали, что предшествовало Куликовской битве, почему она была в 1380 году, а не в 1111 или 1812. Мне и моему мужу очень трудно заморочить голову. Мой муж любит говорить фразу "ну давай прикинем". У меня была фантазия купить на новый год искусственную елку, чтобы не рубить живую. И дальше вот это все - "ну давай прикинем". Посчитаем, сколько на выработку одной искусственной елки нужно потратить воды, сжечь керосина, сколько переработать пластмассы? А елка, срубленная в лесу, это стопроцентно возобновляемый ресурс. Конечно, каждый день я все это не высчитываю. Но я умею работать и думать, а это очень важно.
- Как вы относитесь к экранизации ваших романов?
- К экранизации я не имею никакого отношения. У продюсеров есть закон - они не приглашают авторов на площадки и никогда с ними не советуются. У меня очень хорошие отношения с продюсерами, которые снимают фильмы по моим книжкам, и я искренне верила в то, что у меня с ними хорошие отношения. Я все время порывалась приехать на площадку и посмотреть, как они снимают. Мне они говорили: "Конечно, приезжай! 15-го снимаем в Питере, приезжай, все покажем". Я звоню 14-го продюсеру и говорю, мол, ну что, я выезжаю? Он: "Куда? А, мы пятого снимаем, мы ошиблись". И когда так они со мной поступили в третий раз, я поняла, что на площадку я не попаду никогда и, наверное, не надо. Есть экранизации, которые мне нравятся. Например, "С небес на землю". Есть, которые мне не нравятся, есть те, которые я никогда не видела и, видимо, не увижу. Но судить о них здраво я не могу. Знаете, Памела Трэверс, написавшая "Мэри Поппинс", не хотела экранизировать книгу категорически, не хотела отдавать "Поппинс" в Голливуд. И все-таки она отдала - ей нечем было платить за дом. И экранизация стала абсолютным шедевром мирового кинематографа. К книжке фильм никакого отношения не имеет, там просто общие герои. Кстати, у меня тоже очень редко экранизация имеет отношение к книжке.
- Как ваши дети относятся к вашим книгам?
- Никак, они их не читают. Ни муж, ни дети моих романов не читают. Старший сын читает китайскую фантастику, а младший - латиноамериканцев - Борхеса и так далее. Муж однажды поехал в командировку на поезде в Екатеринбург и взял с собой один мой роман. Прочел его и сказал: "Да, хорошо". Я себя утешаю тем, что тоже не читаю его статей в журнале "Механика жидкостей и газов".
«Анна Каренина» - это абсолютный хеппи энд»
- Как стать популярным писателем?
- Садись и пиши, это самый беспроигрышный способ. Нужно написать историю от первого до последнего слова. Не "написал абзац и бросил", а потом придумал другую историю, еще один абзац написал и бросил, а придумал историю и ее надо всю написать. При этом не надеясь, что тебе завтра дадут Нобелевскую премию по литературе. Об этом вообще не надо думать, надо писать, как тебе нравится, как тебе кажется, как ты это видишь, слышишь и чувствуешь.
- С чего начать?
- С первого предложения. Как у Булгакова написано, что Мастер, когда писал книжку, знал первое и последнее предложение романа. Я тоже знаю первое и последнее предложения. Мой муж в связи с тем, что я всегда пишу книжку, зная последнюю фразу, называет это "пристроить дачу к унитазу". Прошу прощения за грубое сравнение. Кстати, бывают романы, написанные ради последней фразы, у меня такой есть один. Она звучит так: "Я всегда знал, что женат на сумасшедшей".
- В каком возрасте поздно становиться писателем?
- Ни в каком. В программе "Мой герой" я встречаюсь часто со спортсменами, артистами балета или каскадерами. Есть возраст, когда этими делами заниматься нельзя. А нашим ремеслом можно заниматься в любом возрасте. Вспомните Астрид Линдгрен, которая последнюю свою сказку написала, если я не ошибаюсь, когда ей было 98 лет. Это так интересно - жить внутри текста. Это самое интересное, что только может быть. Возрастных ограничений у профессии писателя нет.
- Тогда как отличить графоманство от писательства?
- Графомания - это плохо написанный текст. Как автор и читатель вы всегда понимаете, если текст написан плохо. Я всегда понимаю, особенно, знаете, когда меня несет в многословие или эпитеты. Я понимаю, что это графомания и переписываю. Для того, чтобы не впасть в графоманию, надо много читать и все будет легко и понятно.
- Ваше отношение к сказкам?
- Прекрасное, очень люблю Бажова. Между прочим, я очень люблю башкирские сказки, они прекрасны. Почему-то так получилось, что у нас дома были всегда сказы Бажова и башкирские сказки. Возможно, так издавали - один том Бажова и второй - башкирские сказки. Я всегда читала их - про золотоволосую девушку, охотника Айтына и другие. Помню эти сказки прекрасно. Я читала в детстве сказки, а потом прочла их в сознательном возрасте. Мне было 20 лет, и мы с моим молодым мужем были в Ленинграде. Мы купили книги и стали очень долго ждать наш поезд. Знаете, сидели на вокзале и читали сказки. Тогда я и поняла, что это глубокое философское произведение.
- Какую книгу вы бы хотели перечитать?
- Я каждое лето перечитываю "Анну Каренину" и сейчас заново возьмусь перечитывать, потому что всякий раз я ее читаю как новую книгу. Мне кажется, что Толстой написал не один роман "Анна Каренина", а сто. Именно поэтому, на мой взгляд, ее невозможно экранизировать, несмотря на огромное количество экранизаций. Экранизируются все время отдельные сюжетные линии, но роман не об этом. Так что я сейчас буду с восторгом перечитывать "Анна Каренину" и еще "Мертвые души" Гоголя - это тоже летняя перечитка. Я бы еще с удовольствием перечитала "Мумий Троллей" - прямо всю сагу и "Мифы" Стивена Фрая. Кстати, вы знаете, что Лев Толстой, написавший "Анну Каренину" очень любил английского писателя Энтони Троллопа, который писал истории о викторианской протестантской церкви? Толстой всегда цитировал Троллопа и говорил: "Конец любого романа, как и конец детского обеда, должен состоять из засахаренных орехов и чернослива". Так что "Анна Каренина" - это абсолютный хеппи энд.
- Но она же погибла?
- Да нет же, дьявол погиб, Анна - дьявол. Вот вы не перечитываете роман, а перечитайте. Эта книга о торжестве любви, добра, света и веры над мраком, похотью и отсутствием обязательств. В романе есть один святой человек, он описан святым, это Каренин. И есть второй человек, обретший Бога, это Левин. То, что и Каренин, и Левин от Анны избавились, это счастье. Искусственно трагические финалы я не могу терпеть. Как любой пишущий человек, точно знаю, что нужно делать, чтобы заставить читателя рыдать. И чтобы на завтра закрыв мой роман, он захотел пойти и повеситься. Это очень просто, поверьте мне. Заставить читателя хохотать и радоваться гораздо сложнее. Я посмотрела по работе фильм "Праведник" Сергея Урсуляка. Мне шеф-редактор говорит: "Ты должна посмотреть фильм, потому что завтра ты с ним будешь разговаривать". Я ей отвечаю, что не буду смотреть историю, как в Белоруссии на еврейскую общину, как на живца, ловят фашистов и как какой-то человек не без потерь, но все-таки выходит из этого окружения. Я знаю эту историю, я ее читала. Но наш шеф-редактор меня пересилила, прямо заставила. Я села смотреть "Праведника" в очень плохом качестве, потому что мы готовили программу с Сергеем Урсуляком к премьере и мне дали посмотреть предпоказную версию. Я смотрела, а у меня капали слезы на клавиатуру. Когда фильм закончился, я его посмотрела второй раз. На часах было уже час или два ночи, и я позвонила Урсуляку. Я никогда в жизни не звонила режиссеру. Рыдаю, не могу остановиться и говорю в трубку: "Сережа, спасибо вам за фильм". И вся наша телебеседа была не о том, какой прекрасный фильм, что это оценят критики и люди, а о том, как он прошел по этому лезвию, не скатившись в искусственное выжимание слезы, в черноту и мрак. Кстати, как он это сделал, я не понимаю до сих пор. Я знаю все приемы, которыми можно пользоваться для того, чтобы это сделать. Урсуляк не воспользовался ни одним. Такую литературу и кино я приветствую.
«Бывает такую ерунду напишут, что жить неохота»
- Что бы вы посоветовали из книг?
- Мне очень сложно ответить на вопрос, какие книги я посоветую читать, потому что это все равно что советовать, какую одежду носить. Читайте все, что вам хочется. За исключением откровенного мусора и порнографии, которой сейчас много печатается. Это очень легко определить. Я всех учу, как понять мусор это или хороший текст. Вы подходите к книжному развалу, открываете первую страницу, читаете абзац, потом произвольно открываете середину книги и читаете абзац и еще абзац в финале. Это все занимает 30 секунд. По трем этим абзацам вам станет абсолютно понятно, что это за книга, можно ли ее читать, можно ли ее дать детям, достойна ли она места в домашней библиотеке или ей нужно немедленно растопить на даче печку. У меня была такая книга. Я не Мао Цзэдун, не жгу книг и культурной революцией не страдаю, но однажды мне привезли на дачу книгу. Я живу не в коттеджном поселке, не в замке, не во дворце, а в деревне. У меня чудесная усадьба с домом и печкой. Мне привезли книгу, которая стала лауреатом то ли "Русского Букера", то ли "Большой книги", не вспомню сейчас. Привезла моя ближайшая подруга, директор книжного магазина "Москва" на Тверском. Она была членом жюри или даже председателем этого конкурса. Положила книгу на стол и сказала своим низким голосом "Прочти, я не знаю, что думать". Я стала читать эту книжку, естественно дочитать до конца не смогла и в итоге растопила ею печку. Понимаете, на следующий день были дожди и нужно было топить печку, а тут как раз подвернулся этот писатель. Я понимаю, что такого рода литературы много и она может отвадить от чтения хоть кого - и взрослых, и детей. Бывает такую ерунду напишут, что жить неохота.
- Как вам пришла идея создания программы "Мой герой"?
- Программу придумал мой продюсер, а не я. Однажды я приехала на грим в какую-то программу и ко мне подбегает очень деловая дама, объясняя, что у нее есть идея передачи, которую я могу вести. Я эту даму первый раз в жизни вижу, но в итоге мы все-таки договорились встретиться и все обсудить. И через месяц запустили программу "Мой герой". В итоге выходит передача уже семь лет и в этом году был тысячный выпуск. Ничто не предвещало такого успеха. В кадре сидит тетя-мотя, то есть я. Я не молодая, не голая, не с волосами до попы, а напротив меня сидит человек тоже не голый и не рассказывает о том, как он убил бабушку. Просто сидим и час беседуем. Мы были уверены, что рейтинга у нас никакого не будет и что нас из эфира попросят максимум через год. Семь лет мы выходим и на следующий год уже подписали договор. Так что спасибо всем, кто смотрит передачу, это и благодаря вам тоже нам подписали договор.
- Искусственный интеллект заменит в скором времени всё?
- Что касается победы искусственного интеллекта над нами грешными - писателями, читателями, детьми, взрослыми - я вот что хочу сказать. Меня на эту мысль навел один очень продвинутый айтишник. Тонны книг про искусственный интеллект, GPT-чаты, по которым мы все будем общаться, и этот GPT-чат заменит нам наши мозги и они отомрут за ненадобностью, потому что за нас все будет решать GPT. Этот самый продвинутый айтишник, кстати, очень молодой парень, мне сказал одну мысль. Смотрите, компьютерный код двоичный, и с помощью него можно сделать все, что угодно. А мы с вами общаемся сколькеричным кодом? У нас сколько букв в языке? Ни один компьютер никогда в этом не разберется. Так что сдаваться и кричать, что мы никуда не годимся, что нам на смену идет компьютерный разум, а мы все будем носителями этого разума, это собачья чушь и голимая ерунда.
Устинова считает, что «все будет хорошо, пока мы говорим и пишем».
- Спасибо за это Владимиру Ильичу Ленину, организатору великой октябрьской революции, который научил всех безграмотных крестьян писать. Это не шутка, это действительно заслуга Ленина. Безграмотность была повальная, а Ленин заставил всех учиться. Из присутствующих кто-нибудь не умеет писать? А читать? Вот никому из присутствующих искусственный интеллект не страшен, потому что это совершенно разные системы координат.
- С кем вам больше нравится общаться?
- Мне нравится общаться с людьми интересными и совершенно наплевать, какого они возраста. Есть очень интересные молодые люди и есть совершенно пустые старики, с которыми время проводить неинтересно. Наоборот тоже бывает. Бывает, приходит ко мне мальчик, который покрыл себя неувядаемой славой - снялся в полутора фильмах и теперь абсолютная звезда. Он приходит и так меня боится. Я сижу и вижу, что ему прямо нехорошо, бедному. Моя задача в этот момент расположить его к себе, сказать: "Парень, все нормально, мы пришли поговорить - ты со мной, а я с тобой. И не надо судорожно повторять про себя слово экзистенциализм, я не буду тебя об этом спрашивать, мы поговорим о том, как ты живешь или о твоих работах".
- У вас есть кумиры?
- В связи с тем, что я бабушка русской революции, то есть человек очень взрослый, никаких кумиров у меня нет. Разумеется, они по молодости были. Сейчас есть люди, на которых мне хочется быть похожей в чем-то, с кем мне хочется сравнятся - в знаниях, умении принимать решения. И вы скоро избавитесь от кумиров, у вас будут просто ориентиры.
