«Большой оркестр – это дополнительные сложности»
- Оркестру в этом году исполняется 87 лет, - рассказывает директор оркестра Григорий Левонтин. - Мы всячески стараемся поддерживать традиции коллектива. Музыканты у нас разного возраста, они передают друг другу опыт. В репертуаре коллектива практически вся классическая музыка нескольких столетий, поэтому работы у нас достаточно. Мы с удовольствием покажем в Уфе нашу программу.
- Ваш оркестр состоит из ста человек. Как вы ездите на гастроли таким большим коллективом?
- Когда нам позвонили из Уфы, это было несколько неожиданно для нас. Но, конечно, я рассматривал любые варианты. Большой оркестр - это, конечно, дополнительные сложности. Сто человек, инструменты, для которых будет целая фура. Ноябрь - не самое лучшее для этого время. Но мы давно ездим и сейчас будем еще больше ездить по городам России. Для меня это очень радостно, потому что я начинал с этого - почти 400 городов Советского Союза объехал. Сейчас мы возвращаемся к этим замечательным событиям и берем даже более мелкие города. Так что мы тоже с нетерпением ждем нашей встречи.
Дирижер оркестра Дмитрий Юровский - выходец из знаменитой музыкальной династии: дирижёрами были дед и отец, его старший брат - худрук симфонического оркестра Берлинского радио и музыкальный директор Баварской оперы, сестра - талантливая пианистка и педагог. Большая часть его творческой деятельности была связна с музыкальными проектами в Европе и США, но Юровский говорил, что ему важно не терять связь с российскими музыкантами. В этом сезоне он отвечает сразу за два крупных оперных театра России: Новосибирска, где является главным дирижером с 2015 года, и Красноярска, где приступил к исполнению руководящих обязанностей.
- Дмитрий, вы ощущаете наследие коллектива или не чувствуете груз прожитых оркестром лет?
- Я, пожалуй, подкорректировал бы единственное слово - груз. С грузом я ассоциирую что-то отрицательное. Я ощущаю в оркестре невероятную комбинацию бешеной энергетики. С одной стороны, в оркестре достаточное количество молодых людей. А с другой стороны, много музыкантов в идеальном возрасте - уже не совсем молодом, но еще не совсем зрелом. Могу отметить присутствие музыкантов, которые застали золотые годы оркестра. Говорить так очень сложно, потому что практически все годы были золотыми. Присутствуют в коллективе и те музыканты, которые застали еще Светланова. Преемственность поколений в госоркестре ощущается так, как в очень небольшом количестве коллективов в мире. Я работаю с оркестром неполные два года, но даже за это время наблюдаю, как происходит становление молодых музыкантов, которые только приходят в оркестр.
- Последние 40 лет оркестр в Уфе не выступал. Значит для одного из поколений это будет премьера.
- Для меня это в любом случае премьера, потому что я в вашем замечательном городе не был, хотя у меня много друзей и коллег из Уфы. Это и руководитель филармонии, и художественный руководитель театра Аскар Абдразаков. Они мне про Уфу рассказывали очень много, и я очень рад, что впервые приеду. Я жажду познакомиться с новым зрителем и уже уверен, что увижу много близких мне людей. На следующий день после концерта состоится наша встреча со студентами Института искусств. Я очень люблю общение со студентами, надеюсь, что будет много вопросов, в том числе каверзных.
«Мы делаем классически-развлекательную комбинацию»
- Какой репертуар прозвучит на уфимском концерте?
- Мы делаем классически-развлекательную комбинацию. Репертуар у оркестра гигантский. Преимущественно в репертуаре сезона русская и советская музыка, но в этот раз мы сделали микс. В первом отделении уделим внимание Чайковскому. Прозвучит сюита из "Лебединого озера" и еще одно из самых известных произведений - "Итальянское каприччио". Это будет законченное отделение по форме и содержанию, полностью посвященное Чайковскому. Выбор неслучайный, потому что Чайковский, наверное, наиболее близок по духу любой европейской музыке из всех русских композиторов. Та связка, которая существует у Чайковского с итальянской, французской, немецкой, австрийской музыкой, как раз очень подходит к тому, что будет происходить во втором отделении. Тем более что "Итальянское каприччио" - это жанр строго академически-развлекательный. В этом ключе у нас пройдет все второе отделение, которое почти полностью будет состоять из зарубежных композиторов. Но это тоже классика, которая является прежде всего развлекательной. Я бы назвал это дивертисмент - большое количество не очень больших номеров, которые могут быть разными по духу и атмосфере, но очень близкие по стилю. Прозвучат произведения Штрауса, Леонарда Бернстайна, Джона Уильямса, Людвига Минкуса, Шостаковича и еще пара произведений, которые станут сюрпризом для публики.
- Насколько коллективу с такой большой историей интересны эксперименты и новые форматы?
- Традиции этого оркестра в том числе благодаря творчеству Светланова как раз и заключаются в том, чтобы пробовать новые форматы и произведения. Я даже боюсь посчитать количество мировых премьер, сыгранных оркестром. Естественно, у оркестра есть свой основной репертуар. Это произведения русских композиторов, но в него входит и вся зарубежная классика. Очень важно, что оркестр способен играть и театральный репертуар, и развлекательный жанр, и в том числе жанр современной музыки. Ежегодно проходит фестиваль "Другое пространство", где исполняется самая современная музыка, написанная в XX-XXI веке. Несомненно, у оркестра есть основное направление, которое дает узнаваемость по звучанию, трактовкам. Но новые форматы, конечно, необходимы, потому что классическая музыка - это не только музейная ценность. Это еще и очень важный вектор развития человека. И в это развитие, несомненно, входит и новый формат.
- Культурный пласт, начиная с 2000 года, какими композиторами будет для вас характеризоваться?
- На самом деле вы назвали очень интересный период времени. Если брать 2000 год, пересечение XX века на XXI, вероятно, по-настоящему оценить все мы сможем где-то лет через 20. Так же все произошло и на пересечении XIX и XX веков, когда было большое количество композиторов, но многие из них по-настоящему прозвучали лишь спустя какое-то время. Это частая проблема любых современных композиторов, потому что современники не всегда могут оценить их по достоинству. Мне в этом смысле повезло, потому что я еще до своей дирижерской профессии, будучи виолончелистом, исполнял очень много современной музыки. Я учился в Берлине, и именно там развитие современного искусства всегда было на высоте. Помню, что с 2000-го по 2002 год я, наверное, исполнил мировые премьеры более 150-ти композиторов. Многих из них я потом не встречал. Это не значит, что они ничего не писали, просто не всё возможно было отследить.
«У Востока, у Азии есть чему поучиться»
- А кого можете назвать из недавнего прошлого?
- Конечно, были и те композиторы, которых можно назвать великими XX века, но в том числе и XXI-го. Это Софья Губайдуллина, с которой я сотрудничал не раз. Гия Канчели, которого уже, к сожалению, нет среди нас. Если говорить о композиторах, которых сейчас знает не каждый, но с творчеством которых я чаще встречался, то это лондонский композитор Джеффри Чинг. Происхождение у него филиппинское, а живет музыкант в Берлине. Я исполнял несколько его оперных произведений и симфонии. Кроме того, он занимался дополнениями классических известных композиторов, в том числе Моцарта. С оркестром мы как раз не очень давно исполнили мировую премьеру "Симфония концерт Моцарта", в которой была написана только первая часть и небольшой кусок второй части. А Чинг дописал вторую и третью части. Это не является современным произведением в плане стиля, потому что он полностью оставил стиль Моцарта, но тем не менее это очень интересная связь. Триумф веков получился. Скажу, что буквально за последнюю неделю у меня был контакт с тремя очень интересными композиторами, которых я еще не знаю. Они мне присылают партитуры. Просто 100 лет назад партитуры присылались рукописные, а сейчас присылают уже готовые партитуры, которые можно издавать, написанные компьютерными программами. Вообще у меня есть ощущение, что 20-е годы любого века - это очень интересное, незаурядное время. Сейчас очень много всего происходит в плане искусства и это заявка на десятилетия вперед.
- В основном вы играете западную и русскую музыку. Приходилось ли вам сталкиваться с восточной музыкой, японскими, китайскими композиторами?
- Я сталкивался и не раз. Надо посмотреть на азиатскую музыку несколько шире. Все, что связано с композиторами бывших стран Советского Союза, будь то Узбекистан, Таджикистан. Это тоже часть восточной музыки, очень интересная и важная. Кстати, произведения этих композиторов в репертуаре нашего оркестра тоже звучали. Что касается более дальнего Востока, то я исполнил очень большое количество произведений Тору Такэмицу. Это действительно один из классиков японской современной музыки. Будучи виолончелистом, я исполнял концерты и как дирижер тоже сталкивался с его творчеством. Джеффри Чинг, о котором я до этого говорил.
- Происхождение композитора принципиально для творчества?
- Я не случайно назвал его происхождение, потому что в его собственной музыке есть очень интересная комбинация восточных мелодий, гармоний, но при этом барочная структура музыки. Он объединил Восток и Запад в своей музыке и получилось очень интересно. Скажу, что в любой культуре существует своя традиция соприкосновения с современной музыкой, которая основывается часто на многих десятилетиях и столетиях, связанных с развитием региона. Восточная музыка мне очень близка, потому что было время, когда я много работал в Японии. Я даже думал переехать жить в Японию. Считаю, что у Востока, у Азии есть чему поучиться. А если мы будем говорить о русской музыке, то нужно не забывать географическую принадлежность Евразии. Неслучайно любой человек, который происходит из России, я уж не говорю о других странах бывшего Советского Союза, несет в себе часть азиатского происхождения.
«Каждый в оркестре обладает музыкальной фантазией»
- Вы любите театральную музыку и симфонические произведения тоже трактуете в программном смысле. Какие любите сюжеты, персонажей?
- Очень часто ту сюжетную линию, которую вкладываю в интерпретацию, я стараюсь не сильно раскрывать. Имею ввиду, если речь не идет о каком-то известном сюжете, который и так заложен в произведение. Если речь о "Ромео и Джульетте", то вопросов нет. Достаточно ознакомиться с первоисточником и выбрать самые подходящие по музыке моменты. Но бывают случаи, как с "Итальянским каприччио" и со многими другими произведениями, симфониями Чайковского. Свой сценарий я и оркестру-то не рассказываю в процессе репетиции. Если ты работаешь с молодежным оркестром, то им, конечно, интересно не только знать, но и важно понимать для того, чтобы исполнять не просто ноты, а исполнять действия. Когда работаешь с оркестром, то каждый из музыкантов уже обладает огромным количеством музыкальной фантазии и просто вкладывает тот смысл, который чувствует в этот момент. Но самое главное - публика. Мы работаем для публики, поэтому я стараюсь свои интерпретации, сценарии, которые по тактам иногда создаются, заранее не раскрывать для того, чтобы дать публике возможность развить свою фантазию и услышать что-то свое. У меня были такие случаи, когда ты трактуешь что-то действительно очень трагическое на твой взгляд, а часть публики воспринимает это как что-то очень жизнерадостное. Такое тоже может произойти и ничего страшного в этом нет, это не значит, что не удалось донести смысл. Каждый имеет право открывать свой смысл сам.
- Поделитесь, какую программу вы вкладываете в "Итальянское каприччио"?
- Что касается "Итальянского каприччио", дело в том, что я очень много читал про те путешествия, которые проделал Чайковский в Венеции и Флоренции. Это не самые мои любимые итальянские города, но Италию я объездил на 95 процентов и в плане работы, и в плане ознакомления с культурой. Очень люблю эту страну и жил в ней ни один год и, как мне кажется, очень хорошо ее понимаю. Мне кажется, что те характеры и атмосфера, которые передает Чайковский в "Итальянском каприччио", связаны не только с разными городами, но и с разными временами года и разными временами в течение дня. По моему представлению, это абсолютно четкая музыка, которая происходит утром и днем, а есть та, которая происходит как ночной карнавал венецианский. Это самая удивительная история, когда весь город, который существует в основном из воды, мостов и дворцов, переливается удивительным ночным светом. Раньше свет создавался за счет невероятного количества огня, сейчас, конечно, существует электричество. Вот тот огонь, который необходим для того, чтобы осветить целый город, и заложен в некоторых частях "Итальянского каприччио". Я трактовку этого произведения могу рассказывать дольше, чем длится само произведение.
«На классический концерт нужно приходить подготовленным»
- Неподготовленному человеку, пришедшему на концерт, достаточно интуитивного понимания музыки или все-таки надо немного разбираться в классике?
- Все зависит от набора произведений. Когда речь идет о классической тональной музыке, то определенной интуиции может быть достаточно. Я, конечно, честно вам скажу, что в нашей сфере классической музыки очень приветствуется, когда человек приходит подготовленный. Если ты исполняешь, допустим, произведение Штрауса "Тиль Уленшпигель", конечно, будет здорово, если человек, который пришел на концерт, хотя бы ознакомится с персонажами, о которых речь идет в произведении. Тут есть конкретный сюжет, и я могу каждого призывать ознакомиться с сюжетом просто потому, что так будет интереснее. Это как если ты идешь смотреть театрализацию какой-то книги и можешь прочитать это произведение, то тебе будет безумно интересно. Ты можешь его не прочитать и тебе тоже будет интересно, но это уже зависит от того, как его будут трактовать на сцене.
- А с музыкальным произведением как это работает?
- В музыке то же самое. Например, Пятая симфония Чайковского. Для меня в ней важен финал, который можно трактовать по-разному. Для меня это произведение высокотрагическое с большим количеством поступательной агрессии, которую во многом потом можно услышать и у последователя Чайковского Дмитрия Шостаковича. Хотя они не особо связаны ни по стилю, ни по оркестровке, но все равно ты слышишь задатки XX века и всего того, что обрушилось на человечество в XX веке, на мой взгляд. Но в то же самое время этот финал можно трактовать как что-то очень жизнеутверждающее, как кстати, и симфонии Шостаковича. Шостакович в основном пишет свои симфонии трагически, они прожиты своим собственным опытом. Но при этом Шостакович был оптимистом, хотел жить, и все его произведения говорят о том, что человек способен выжить и победить в любых условиях.
- Как это трактовать во время исполнения?
- Можно показать более трагическую часть, можно показать более жизнеутверждающую, можно показать и то, и другое. Тут все зависит от человека, насколько его собственное состояние в этот момент найдет отображение в музыке. Тогда с этим состоянием он уйдет домой, и оно либо поменяется, либо приумножится. Для этого как раз интеллектуальная подготовка никогда не помешает, но она необязательна, потому что прежде всего нужна душевная подготовка. Также, как если человек идет на сеанс психотерапии, он должен быть готов открыться. То же самое можно сказать и про музыку. Нужно открыться, чтобы запустить в себя эмоции со стороны, для того, чтобы раскрыть и выпустить наружу свои собственные эмоции.
- Вы упомянули тональную музыку. Что это такое?
- Тональная музыка для меня - это музыка с понятными гармониями. Это слово очень хорошее, оно подходит и для жизни, и для музыки и неслучайно используется в обиходе. Но это я говорю очень стереотипно. Скажем, возьмем импрессионизм и современную живопись. Для многих современная живопись - это как если бы ребенок взял ведро с краской и просто начал что-то малевать. А для других людей это как раз то самое искусство, где они находят отражение своей собственной души. Неслучайно же у современной живописи, как и у любого современного искусства, достаточно поклонников. И люди видят в нем не размытые черной краской контуры, а находят визуализирование чего-то очень близкого для себя. Это не означает, что это люди с более развитой или неразвитой фантазией или психикой. Просто все очень индивидуально.
