Светлана Письмиченко: «В «Брате» я водила трамвай сама»

Актриса рассказала уфимцам, почему до сих пор считает Бодрова живым

Светлана Письмиченко, известная зрителям по роли водителя трамвая Светы из фильма Алексея Балабанова "Брат", рассказала уфимцам как проходили съемки этого культового кино. Во время визита в Уфу у Письмиченко прошел творческий вечер, на котором поклонники смогли задать вопросы о работе и жизни актрисы из Петербурга. Корреспондент нашего издания побывала на встрече и узнала, о чем уфимцы говорили с актрисой.

Актриса рассказала уфимцам, почему до сих пор считает Бодрова живым
фото автора

 «Когда проходил Боярский, мы все прилипали к стеночке»

 

Светлана провела в столице Башкирии три дня. За это время она провела несколько мастер-классов для всех желающих и для учеников творческой студии "Оперение", созданной Константином Хабенским.

- Как вы решили стать актрисой? Ваша профессия - это призвание?

- Это все происходит, конечно, не просто так, не по щелчку. Романтические впечатления от жизни звёзд могут вас увести немножко в другую сторону. Я родилась далеко от центра земли, в Казахстане. Мои родители, как юные патриоты - папа из-под Киева, мама из Смоленска - поехали поднимать целину. Это когда кругом степь и степь, а на этой степи должно что-то вырасти. Папа был связан с кинофикацией, привозил фильмы в маленькие села и города. Это было большим событием для людей. Не знаю даже, с чем это сравнить сегодня. На фильмы собирались все, Дома культуры были забиты. А у нас дома была небольшая аппаратура с пленкой, старшие брат и сестра вешали простынь на стеночку и включали мне все-все фильмы. Я смотрела все, что тогда было модно - "Табор уходит в небо", "Бриллиантовая рука", "Кавказская пленница". Впервые в 8 классе я побывала в Санкт-Петербурге. Этот город снес мне голову совершенно. А когда я проходила мимо и увидела Институт театра, музыки и кино, поняла, что это все про меня. Я же и пою, и танцую, и кино люблю. Ехать в Москву - у меня даже таких мыслей не было никогда. Я закончила 10 классов, но папа меня никуда не отпустил, потому что я была еще маленькая. Сказал, чтобы я поработала, и я начала работать в Доме культуры, где вела кружки.

- Легко поступили в Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии?

- В Петербурге у меня никого не было. А у папы был знакомый, его однополчанин, которой жил в Петербурге. Папа сказал ему: "К вам поедет девочка поступать, она, наверное, не поступит. Пусть поживёт у тебя". И вот меня встречает на Московском вокзале старичок с палочкой и говорит: "Светочка, вот тебе ключи". И отдаёт мне ключи от своей квартиры в центре города. Мы проехали с ним на трамвайчике, он показал мне, где находится институт. Я иду в его квартиру, открываю дверь ключом и живу. Так люди жили в советское время. В коридоре нашего института я увидела огромного красивого мужчину, седого, высокого роста. Я подумала, что где-то его видела, в каком-то кино, но так и не могла вспомнить. А это был Игорь Владимиров, муж Алисы Фрейндлих. Они были прекрасной парой: он - главный режиссёр, она - звезда и его муза. И вот он меня взял на курс. Я поступила с первого раза, больше никуда не поступала, естественно.

После этого Светлана попала в знаменитую труппу, в которой был и молодой Боярский.

- Усатый, страстный: когда он проходил по коридору, мы все прилипали к стеночке. Он был такой брутальный, энергичный. Алиса Фрейндлих, Алексей Петренко, Анатолий Равикович - это была звёздная труппа, уникальный театр. Алиса Бруновна - женщина маленького роста, но, когда выходит на сцену, занимает все пространство. Она обладает такой харизмой, что вот эта маленькая женщина может взять тебя и забрать и не отпускать какое-то время, пока играет на сцене. Роли и спектакли были потрясающие - "Трехгрошовая опера", "Люди и страсти" и многие другие. Мало того, актеры ещё в своих спектаклях пели. Пели живым голосом и называли этот театр «бродвейный». Его ругали, но это был уникальный замес молодых талантливых артистов. Естественно, меня Игорь Владимиров как поющую артистку оставил.

- Какая была ваша первая роль?

- В театре свою первую роль я получила на четвертом курсе в спектакле "Круглый стол под абажуром". Моей мамой в постановке была Елена Соловей - муза Никиты Михалкова, которая снималась во многих его фильмах. В этом спектакле она давала мне затрещину в конце первого акта. Рука у Елены была сильная и давала затрещину она мне так, что мое лицо было красное все время. Это было золотое время, несмотря на то, что все говорят про кошмары Советского союза. Ничего подобного. Зарплата была 120 рублей, 40 рублей стоили билеты на самолёт туда-обратно, чтобы к маме слетать. Ну и комнату мне дали, в которой я жила. Прекрасное было время, а потом начались девяностые и фильм "Брат" Алексея Балабанова.

 

«Балабанов вырезал мой эпизод с Литвиновой»

 

- Как произошла встреча с Балабановым? Ведь ни для кого не секрет, что вы - его муза.

- Это были 93-94 годы. Я все события запоминаю по датам рождения детей - первый сын родился в 1991 году, второй - в 1997. А между ними произошли эти события. Когда выходил "Брат-2", у меня рождался второй сын, поэтому я в проект не попала, а потом уже только в "Морфии" снялась. И даже в "Мне не больно" у меня был эпизод с Ренатой Литвиновой, но Лёша вырезал его. Он сказал: "Ты там очень красивая, а Рената должна быть одна красивая". И пригласил меня на премьеру, зараза, понимаете? Я спрашиваю, мол, а где я, а он говорит - извини, я тебя вырезал.

Итак, как я познакомилась с Балабановым. Я только что родила первого сына. Было страшно выходить на улицу, никто не снимал ничего, денег не было, страна голодала, продукты по талонам. Ни хлеба, ни молока, ничего в магазинах не было. И вот мне звонок с "Ленфильма". - Светлана, вы можете прийти на пробу, молодой режиссёр из Свердловска вас приглашает. Я прихожу, а он такой субтильный, вообще на режиссёра не похож. У меня все так в жизни происходит - случайно и нелепо. А он говорит, мол, ну что, в кино сниматься будешь? Я ответила, что не знаю. Балабанов мне говорит, что сценарий написал и рассказывает про "Замок" Франца Кафки. Он сам перевёл это произведение и написал сценарий. Я должна была играть главную героиню. Леша сообщает, что даже пробовать меня не будет, говорит "вижу - мой человек".

Светлана вспоминает, что «съемки были очень интересные, такой атмосферный фильм». Играл Виктор Сухоруков, Алексей Герман, Николай Стоцкий. Мы снялись в этом фильме, объездили все фестивали, на "Кинотавре" даже побывали.

А через полгода Балабанов позвонил Светлане и попросил не уезжать из города, потому что он для нее написал сценарий.

- Я тогда не понимала, что таких актрис, для которых вот так пишут сценарий, - единицы. Думаю, ну, написал сценарий, ну и что. В фильме меня как раз Света зовут, я там какая-то трамвайщица. Думаю, ну что за фигня. Вообще не понимала, почему она на трамвае, куда она едет, почему там парень всех стреляет. Я тогда подумала, что могли бы и получше написать сценарий. Леша говорит: денег нет, гонорара не будет, вещи свои неси, будем в твоих вещах все снимать. Помню, спросил: "Есть у тебя свитерочек какой-нибудь яркий?" А я только что в Финляндию съездила, привезла свитер. Он говорит: "Ужасный свитер, но будешь в нем сниматься". Леша любил все черненькое. Сейчас бы он мне сказал: "Ну ты вырядилась". И вот мы начали пробы делать, он никак не мог найти главного героя. Уже нужно было снимать, потому что у нас всего месяц съёмочного периода был, денег нет, плёнка дорогая. Мы на плёнку снимали настоящую, представляете, а сейчас уже везде цифра. И вот Леша говорит, что есть парень один, не артист, но, как ему показалось, очень клевый. Я прихожу, смотрю, стоит человек ростом под потолок, почти подросток. Мы сняли две пробы и Лёша вечером мне звонит и говорит: "Слушай, он такой обаятельный, у него глаза такие добрые и он всех мочит. Представляешь, какое это будет несоответствие, но в этом и кайф". А мочит герой как? Он за брата, за справедливость, такой Робин Гуд. 

 

«Мне до сих пор кажется, что Бодров жив»

 

Светлана вспоминает, что «снимали фильм очень быстро, практически все за два-три дубля».

- Последний съёмочный день у нас был в знаменитой "Горбушке" в Москве, где проходили рок-концерты всех классных групп. Но мы там снимали не "Наутилуса", как в кино, а концерт "Чижа". Я спрашиваю, мол, а почему "Чиж"? На что Леша сказал, что некогда, концертов уже нет, а "завтра материал нужно сдавать". И он потом все смонтировал, снял отдельно Бутусова. Но самое главное, утром, когда мы приехали на "Красной стреле", пока гримировались, что-то еще делали, концерт уже начался. Аппаратуру установили на сцене. Массовки никакой - были люди живые, подростки, дети на концерте, народу очень много. Все курили и пили пиво прямо у сцены. Когда я спросила, как мы с Сергеем попадем в эту толпу, Леша ответил, что спрыгнем туда со сцены. В "Горбушке" не было ни кресел, вообще ничего не было, только люди, набитые как селёдки в бочке. И вот мы с Сережей прыгнули, пробрались, заняли позицию, но повернуться никуда не можем, потому что людей очень много. Давили со всех сторон ужасно. Серёжа был крупный мальчик и он меня локтями закрывал от всех. Пересмотрите кадры, там слезы неподдельные, потому что в толпе было страшно. Когда все сняли, съемочная группа ушла, а мы остались в толпе и что делать не знали. Стали кое-как пробираться, и Сережа своими крепкими руками меня закрывал от всех. Минут 20 продирались через толпу. Вы бывали когда-нибудь в толпе, когда люди очень плотно прижаты друг к другу? Это страшно, начинается клаустрофобия и паника.

По словам актрисы, «осложнял все тот факт, что у Серёги была сломана ключица, у меня - трещина в ребре».

- В итоге Сергей смог забраться на сцену и меня как пробку из бутылки выдернул наверх. Помню, Серёжа после этого сидел, нервно курил и говорил: "Да, Светка, сложная у нас профессия". А сам-то он артистом не был, у него не было актёрского образования. Сережа - умный очень мальчик, хорошо знал языки. Кстати, Лёша Балабанов английский знал в совершенстве и переводил Кафку с английского на русский. И фильм "Груз 200", который я так и не смогла посмотреть, он сделал про себя, потому служил там, но никому не рассказывал (служил в армейской транспортной авиации в период Афганской войны - прим. ред.). Алексей был переводчиком, а всем говорил, что писарем. Все истории у Лёши очень трудные. Я не знаю, как бы он сейчас себя вел. Но когда его пригласили на Каннский фестиваль, он приехал туда в тельняшке. И Надя, его жена, в прокате взяла смокинг, потому что у него не было пиджака. Вот так в тельняшке он и умер.

- А трамвай в "Брате" вы сами водили?

- У меня есть водительские права категории С - это грузовой транспорт. В школе раньше такие права получали. На съёмочной площадке у меня был дублер. В картине этот трамвай едет через мост, и он такой открытый, как будто зеркало везет. С двух сторон в нем отражается Нева. Лёша даже сам не понял, как это классно получилось. Трамвай, конечно, я водила сама. Один раз чуть не задавила гримера. Оператор Сережа Астахов подошёл с камерой посмотреть, как я выгляжу, и говорит, чтобы я рукой что-нибудь поделала. Я что-то делаю рукой и понимаю, что гример Тамара на меня почему-то идет. Представляете, я чуть не задавила ее, но, слава богу, рычаг успели дернуть и все обошлось.

- Как вы пережили трагедию, которая случилась с Сергеем Бодровым?

- Кармадонское ущелье, где погибла вся съемочная группа Сергея Бодрова, - Леши Балабанова. Погибли все друзья, члены команды, гримеры, костюмеры, артисты. Когда это случилось, я шла в театр и думала, что надо отменять спектакль, хотя все и говорили, что, возможно, их еще найдут. Помню, Витя Сухоруков сказал: "Свет, знаешь, они, наверное, не погибли. Их, наверное, прямо с телами Господь забрал". Я до сих пор не могу ставить свечку за упокой Сережи. Мне кажется, что он жив. Смерти нет.

 

«Надо иногда отказываться и от кино»

 

- Вы снялись в киноленте "Лето" Серебренникова, как оцениваете работу?

- Да, это была картина про Цоя. Я считаю, что режиссер выдержал задачу достоверности и Виктор получился достоверным.  Мне кажется, работа получилась. У меня была еще одна интересная роль в фильме "Весна", который сняла дочь Андрона Кончаловского Наташа. Это была ее дипломная работа. Получился очень интересный фильм про маму, у которой выросла дочь. И она приезжает к ней из Москвы в Питер, а дочь ее не ждет и мама бродит по городу и думает, а что же она такого плохого в жизни сделала, что дочь ее не ждет и не рада ей.

- Среди ваших ролей есть самая любимая?

- Самая любимая - самая трудная. Это все-таки, наверное, "Добрый человек из Сычуани", очень сложная пьеса. Мало того, что там дело происходит в Пекине, так ещё и все очень заверчено. Но вообще роли все должны быть любимые, иначе ничего не получится. Даже самая маленькая роль. Помню, я пришла в театр и мне Игорь Петрович дал роль бомжихи. Я думаю, господи, ну почему? У меня был партнер лет 60, матёрый. Мы были очень комичной парой. Есть, конечно, трудные роли, на которые идёшь как на каторгу и думаешь, хоть бы отменили спектакль. А потом сыграешь и думаешь, какое счастье, что я сыграла.

- Жалели ли вы о какой-то своей роли?

- Да, я жалею, вы попали в точку. Это было у режиссера Юрия Бутусова, который ставил "Месяц в деревне". Главную героиню играла Анна Ковальчук, а я гувернантку - учителя пения и музыки. Я все думала, думала, а за это время Юрий Николаевич выпустил спектакль, а я так ничего и не придумала и мою роль сократили. Я думаю, что режиссёр иногда, когда прорабатывает линию главных героев, порой ждёт, что артисты сами что-нибудь принесут и сделают. Это неправильно, что я так поступила. Мне нужно было как-то прорываться и что-то приносить.

- Было ли у вас такое, что вы не хотели сниматься в фильмах?

- Было пару раз. Но вообще актеры редко отказываются от ролей. Даже если им что-то не нравится, они все равно хотят, чтобы их снимали, чтобы они потом на экране были красивые. Бывает, что потом им стыдно, но они не показывают вида. Вообще надо иногда отказываться даже от участия в кино, потому что, как сказал Леша Балобанов "В кино тебя сняли и это на всю жизнь". Ты потом не отмоешься. Ведь иногда, положа руку на сердце, актерам не надо было сниматься. Лучше вовремя отказаться.

- Что вам интереснее - театр или кино?

- Я совмещаю и театр, и кино. Просто в театре ты находишься как дома - у тебя есть своя гримерочка, свой столик, чай, тапочки. Ты готовишься, гримируешься, потом играешь спектакль и идешь домой. В кино можно говорить тихо, а в театре если так просуществуешь в течение трех минут, то окажешься в пустом зале. В кино ты приехал в шесть утра, просидел на гриме два часа, потом тебя закрыли в вагончике, ты там просидел два часа. Затем вышел на площадку, а там сломалась осветительная аппаратура. Ты ждешь еще четыре часа. Дальше привезли обед в коробочках, поел непонятно что. Снова на площадку, где на тебя надевают три тулупа. Вот так мы "Морфий" Балабанова снимали. Дальше обед, а потом снова съемки - роды принимаем. Везде течет краска-кровь, пять часов эти роды принимаем. Вдруг смена переносится на завтра, а завтра - опять роды. Чувствуете разницу? Конечно, можно выбирать, но лучше в кино все-таки сниматься, потому что тогда тебя увидят многие люди и ты станешь знаменитым.

 

«Дайте автограф, но подпишите от Нюши»

 

- Если бы вам представилась возможность отмотать время назад, выбрали бы эту профессию?

- Вы знаете, я очень часто думаю об этом. Есть вещи, о которых я, может быть, жалею. Может детей надо было побольше родить. Но и два сына - это замечательно. Наверное, я бы ничего не стала менять в своей жизни. Мне кажется, мужчинам в моей профессии очень-очень тяжело, потому что профессия зависимая. Ты все время что-то ждёшь, дадут тебе роль или нет. У женщин это как-то все получается более терпимо. Мужчины все время должны самоутверждаться, быть психически устойчивыми. Представьте: ты два года не занят в репертуаре, а у тебя только и есть что работа в театре, а тебя нигде не занимают, и ты больше нигде не работаешь, хотя зарплата идёт, но ты должен прийти на репетицию, вечером сыграть спектакль, а тебе год уже не дают ролей. Наша профессия очень уязвимая и для мужчин, и для женщин, но я бы тем не менее все равно выбрала именно этот путь. На гастроли я брала ребёнка с собой и просила взять его в массовку. Сын бегает на гастролях в массовке, мама спокойна, потому что ребенок с ней. Однажды Дане было лет 6-7 и ему дали роль. Помню, мы стоим с ним на сцене и должны развернуться к зрителям. Он дрожит и говорит: "Мама, я так волнуюсь. Зачем нам все это надо?". У моих детей иммунитет к актерству, потому что актёрская профессия - это разлука с мамой. Мама ушла, ее долго нет, придёт ночью после спектакля. Для детей это все травмы. Они ко мне на премьеры сейчас не ходят, потому что подсознательно в них живет страх, что театр нас разлучает. Наверное, поэтому один мой сын стал оператором, а второй    занимается анимацией.

- А вы учите текст или читаете?

- Смотря где. В театре надо учить много текста и это иногда очень трудно. Но учить текст роли невозможно, если в ней не разобраться. Кроме того, я очень много работаю на радио и в дубляже. Иногда на радио прибегаешь, перед тобой текст кладут, а я его даже не читала. Тебе включают микрофон, и ты начинаешь работать. А в "Смешариках" невозможно учить текст, потому что иногда даже изображения нет. Ты приходишь, надеваешь наушники в маленькой комнате, а режиссер тебе подсказывает, что нужно говорить. Причем иногда я озвучиваю Нюшу сразу в трех вариантах, из которых потом выберут один.

- Среди поклонников Нюши из "Смешариков", которую вы озвучиваете, в основном дети?

- "Смешарики" - уникальная студия, которая опережает даже многие мировые студии мультипликации. Я очень рада, что причастна к этому проекту, потому что им занимаются настоящие профессионалы, которые пишут небанальные истории, интересные не только детям, но и взрослым. Один раз ко мне после спектакля подошел поклонник и говорит: "Вы можете моему другу дать автограф? Только подпишите, что это от Нюши". Оказалось, что другу 54 года. Мне кажется, что это объективно интересная история.

- Чем сегодня живет Светлана Письмиченко?

- Жизнь в театре - непростая штука, тем более для женщин. Лет до 40 мы скачем, а потом появляются вещи, которые не перескочить. А мне всего лишь 28, - смеется актриса. - Какие-то роли я уже не смогу сыграть. Я двадцать лет играла Малыша в спектакле "Малыш и Карлсон", Герду в "Снежной королеве". В одном из спектаклей играла сразу две роли - была и мужчиной, и женщиной, да так, чтобы никто не догадался. Театр - это зеркало нашего общества и оно, безусловно, отражает какие-то процессы, которые в нем происходят. Театр стал немного съезжать в сторону шоу. Не могу сказать ничего хорошего по этому поводу. Шоу бывают хорошие, а бывают такие - что-то между шоу и драматическим спектаклем, вообще не понимаю, что это. Или в пьесе Чехова вдруг начинает Толстой звучать или Бродский. Какие-то винегретные варианты я, как представитель классического театра, не люблю. Если есть пьеса "Чайка", то должна быть "Чайка", а не какая-нибудь "Чайка под столом".

 

«Фрейндлих и в 89 выходит на сцену»

 

- У вас всегда так много энергии, как будто вы не устаете. Как вы отдыхаете?

- По-разному. Конечно, времени очень мало. У меня два сына, они не стали артистами, слава богу. Я считаю эту профессию очень сложной. Даже психологи говорят, что врачи, летчики и актеры - это одна группа сложности, рисков и затрат. Это работа в основном связана с твоими нервными клетками, какими-то мозговыми структурами, которые иногда устают. Отдыхать, конечно, нужно. Но недавно мне необходимо было собрать свои документы, и оказалось, что у меня двое детей, а декретных не было. То есть до шестого месяца беременности я играла, потом все быстро делала и возвращалась опять на сцену. Отдыхать можно и вот как мы сейчас с вами, общаясь. Обмен энергией - это тоже определённого рода отдых.

Актриса вспомнила об Алисе Фрейндлих, которой сейчас 89 лет, но она ещё выходит на сцену вместе с Басилашвили.

- Я в прошлом году пришла и обалдела. Вышла на сцену эта маленькая женщина с большими голубыми глазами, а режиссер весь спектакль "заставил" её вытирать, убирать, мыть и при этом она еще говорит со сцены. И я вспомнила одну историю, когда Алиса Бруновна ушла из театра. Из своего, в котором она родилась как актриса, ушла в Большой драматический. Это был кризис возраста, ей не давали уже больших ролей. От отчаяния она, хлопнув дверью, ушла. Игорь Владимиров, конечно, этого не ожидал. Тогда в театре появилась Елена Соловей, потому что замены для Алисы Бруновны невозможно было найти.  И через 20 лет, когда у Театра имени Ленсовета был юбилей, её пригласили. И вот она пришла, сидела в первом ряду и, когда вышла на сцену, вдруг превратилась в маленький комочек. Фрейндлих упала на сцену лицом вниз, стала её целовать, к ней, как к матери в чрево попала. Мы думали, что она умрет. Вот что значит, актер родился на этой сцене. Про артистов много всего говорят, что у них куча жен, любовниц и так далее, что хоронили их раньше за кладбищем. Не слушайте никого, пожалуйста. Настоящий артист рождается на сцене и умирает. И это его путь. А когда мы отдыхаем - да черт его знает.

- Кто, на ваш взгляд, входит в топ-три лучших режиссёров театра и кино и актеров?

- Безусловно, это Фоменко, Товстоногов и мой учитель Владимиров, который открыл дверь в театр для меня. Кинорежиссёры - Андрон Кончаловский и его брат, конечно, Тарантино и Леша Балабанов.  Очень люблю Шукшина как режиссёра. Аль Пачино, он похож на моего папу. Ещё очень люблю Олега Янковского и Михаила Чехова. Чехов - универсальный артист, к сожалению, очень мало осталось видеоматериалов о нём. Актрисы - Нонна Мордюкова, она подлинная актриса, Нина Русланова и Алиса Фрейндлих. Мы очень близки с Алисой Бруновной. У нас с ее дочкой Варей примерно в одно время родились сыновья. В девяностые годы мы жили рядом. Варе привозили три литра молока и полтора литра она отдавала мне, потому что молока в магазинах не было. Из современных актёров, конечно, Константин Хабенский, Ира Горбачёва, сестры Кутеповы. 

 

«Хабенский тоже был забубенный»

 

- Как произошла ваша первая встреча с Константином Хабенским?

- У меня была главная роль в фильме "Замок" Балабанова, а Константин Юрьевич в массовке снимался. Так мы с ним и познакомились, он был студентом. Когда я была начинающей актрисой, Константин Хабенский был совсем "зелёным". А потом он и его однокурсники пришли к нам в театр всей группой - Михаил Пореченков, Константин Хабенский, Михаил Трухин. Они были очень шебутные и жутко привлекательные, всегда держались одной компанией. А потом все стали сниматься в "Убойной силе". Были совершенно "зелёными" и амбициозными. У нас шел спектакль, комедия Мольера "Мнимый больной". У меня была роль служанки, а Константин Юрьевич выходил в образе петуха. У него был петушиный костюм, и мы с ним на переднем плане танцевали. И, конечно, у нас потом были совместные проекты, мы ездили на гастроли. А гастроли знаете какие раньше были? Месяц в Ереване, месяц во Владивостоке, месяц в Киеве. И за этот месяц мы все становились большой семьей - и обедали вместе, и ужинали, и переезжали. Константин был самым интересным среди этой компании, потому что он был самый загадочный. Его было не понять, какой он, что из себя представляет. Вот Пореченков - анекдоты рассказывал, душа компании. Миша Трухин - нервный немного. А Константин был другой, хотя тоже забубённый. Мог куда-нибудь пропасть. Утром собираемся в аэропорт, а Кости нет... Но было видно, что он задумал свой путь на большую дистанцию. А потом через некоторое время Олег Табаков приехал. И поскольку парни действительно были очень мощной группой, Олег Павлович их увёз, конечно. Они стали развиваться дальше и сниматься в кино. Так и получилось, теперь он возглавляет самый большой и серьезный театр в России - Московский художественный театр. Но мы до сих пор поддерживаем тёплые отношения.

- Как вы стали сотрудничать со студией "Оперение"?

- Константин Юрьевич открыл театральное движение для детей "Оперение", которое собрало очень большое количество городов, детей и хороших людей. Хабенский мне позвонил и предложил поработать. Позже он собрал нас всех в Питере и говорит: "Я не хочу, чтобы вы занимались самодеятельностью, не хочу, чтобы вы воспитывали картонных детей и чтобы вы внушали им идею, что не нужно становиться артистами". И мы начали работать. Я считаю, что сегодня первоочередная задача - работа с детьми, потому что время очень сложное. Идёт спецоперация параллельно с тем, что мы живём, казалось бы, спокойной жизнью.

- Дайте совет будущим студентам театральных вузов.

- Я посоветую вам читать литературу хорошую. Чехова, хотя он и трудно читается. Я сама знаю, что в подростковом возрасте очень трудно читать пьесы, потому что там не разобрать, кто есть кто, пока всех персонажей запомнишь. Но их все равно нужно читать. Достоевского - обязательно и Толстого. Читать поэзию и стараться её учить, потому что мозг наш очень быстро костенеет и перестаёт быть подвижным. Вот сейчас самое время тренировать мозг - читать, запоминать, учить, смотреть фильмы и все как губка впитывать. А самое главное - нужно общаться, потому что только через общение мы начинаем понимать, кто мы есть. Дружить, общаться, вместе куда-то ходить, ездить, быть в команде, хорошо бы в какой-нибудь студии заниматься. Очень круто читать литературу на разных языках. Я вот этого не умею, к сожалению.

- Как вы относитесь к современному кино?

- Есть много хороших современных фильмов. Иногда я возвращаюсь из театра и долго не могу уснуть и вдруг попадаю на какую-то неплохую картину. Но вообще сейчас в кино часто происходит так, что героиня после сна просыпается в постели вся уже намакияженная. Как будто она в макияже легла, да так и спала. Я не понимаю этой стилистики, честно говоря. Так нельзя, потому что достоверность какая-то должна быть во всем и правда. А когда неправда - это все видят. Самое главное - не переставать чувствовать неправду. Организм сам подсказывает, где правда, а где - нет.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру