«Уходить лучше вовремя»
К первому президенту Башкортостана Муртазе Рахимову относились по-разному — любили или ненавидели, восхищались или проклинали, но никто, даже самые отъявленные гонители, не отрицают очевидного факта — первый президент Башкирии, несомненно, вошел в историю как крупнейший политический деятель региона, крепко державший руль республики в течение 20 лет. И эти два десятилетия – с 1992 по 2010-й в Башкирии всегда будут называть «рахимовской эпохой».
Напомним, впервые главой региона г-н Рахимова выбрали в декабре 1993 года, а с 1990-го он руководил Башкирией как председатель Верховного совета БАССР.
Рахимов «пережил» таких политических тяжеловесов, как Михаил Горбачев и Борис Ельцин.
Рахимова называли хитроумным политиком, умело использующим восточные интриги, когда речь идет о борьбе интересов. Действительно, за кажущейся горячностью башкирского президента скрывались расчет и хладнокровие, за внешней простотой — природный ум и глубокие разносторонние знания. По сути, он был центристом, одинаково дистанцировавшегося от лобби политических мастодонтов и олигархов, и радикалов, кричащих об особом пути республики. Ему всегда удавалось использовать влияние первых и остужать горячие головы вторых.
Но дипломатический талант примирять интересы различных кланов, политической элиты и промышленных групп дал сбой в июне 2010 года, когда президента РБ убедили принять участие во всемирном курултае башкир. На национальном форуме принялись излагать взгляды, граничащие с экстремистскими. Присутствие первого лица на столь одиозном событии в Кремле расценили как откровенную эскападу. И решили не считаться с демократическими принципами, гарантирующими каждому россиянину свободу слова, не спустив откровенных выпадов. Тем более было у Муртазы Губайдулловича слабое место – его сын Урал, который проживал в Австрии, но ведь его могли и экстрадировать в случае необходимости. Говорят, что, когда г-н Рахимов зашел в кабинет к Дмитрию Медведеву, у президента на столе громоздились папки с делом Урала Муртазовича. Испытывать судьбу любящий отец не стал и согласился на отставку.
Муртаза Рахимов и здесь проявил свое умение переговорщика и ушел с высокого поста по собственному желанию, получив от Дмитрия Медведева орден «За заслуги перед Отечеством» первой степени. Кавалерами высшей российской награды тогда являлись всего 32 человека, такие как Эдуард Россель, Борис Ельцин, Юрий Лужков, Минтимер Шаймиев, Жак Ширак, Егор Строев, Леонид Кучма, Алексий II, Виктор Черномырдин, Евгений Примаков. Муртаза Рахимов стал в этом списке 33-м.
Дмитрий Медведев, который тогда возглавлял страну, поблагодарил Муртазу Рахимова от имени российского государства за многолетнюю и плодотворную работу на посту руководителя РБ, отметив, что башкирский президент многое сделал для развития региона, «особенно в 90-е годы». Башкирский лидер на встрече с главой государства был улыбчив и весел.
— Буду поддерживать и помогать, — согласился г-н Рахимов на просьбу главы государства «по мере сил и дальше служить своей республике и России».
Позже он сообщил журналистам, что «уходит на пенсию, но станет помогать новому президенту на общественных началах».
— Никуда уезжать не собираюсь, — сказал он. — Хотя предложений много было. Хочу быть полезным здесь, где родился.
Муртаза Рахимов явно понимал, что его уход с поста главы республики, на котором он находился почти 20 лет, неизбежен. Да и тогдашний советник при президенте РБ Сергей Лаврентьев заявлял, что «еще на один срок Рахимов не останется, потому что сам не хочет».
— Помните, как Путин говорил, что на посту главы государства он работал, как «раб на галерах»? — объяснял тогда г-н Лаврентьев. — График башкирского президента ничем не лучше, без всяких отпусков, без выходных.
— Непросто работать с семи утра и до двенадцати ночи, — подтвердил Муртаза Рахимов на сессии Курултая, где утверждали нового главу республики – Рустэма Хамитова. — А сколько километров я проехал по деревням и городам республики, и не сосчитать! Некоторые чиновники летают на вертолетах, но я хочу вам сказать, что каждый человек, президент он или нет, по земле ходить должен, и тогда народ вас полюбит.
И все-таки, даже ожидая отставку, г-н Рахимов свой уход воспринял болезненно. В день, когда решилась его судьба, он не появился на внеочередном заседании Курултая, хотя депутаты его ждали. Утром 16 июля, когда уже приступивший к исполнению своих обязанностей г-н Хамитов встречался с представителями СМИ и общественными деятелями, г-н Рахимов находился в Белом доме и выходить к народу не собирался.
Понять президента Башкирии можно. 18 июля 2010 года перед зданием Госсобрания взбудораженные грядущими переменами оппозиционеры разбили палатку с плакатом «Скатертью дорога». И нежелание идти под свист и улюлюкание немилосердных оппонентов вполне объяснимо. Во время, пока заседали депутаты Госсобрания, Муртаза Рахимов раздавал награды многодетным матерям. Понимая, что делает это в последний раз. Но улыбался и делал комплименты задыхавшимся от радости общения с первым лицом деревенским мамочкам. Впрочем, Рахимов умел держать удар. Это он не раз доказывал за все время своей двадцатилетней политической деятельности.
— Уходить лучше вовремя, — объяснил он на заседании Курултая, утвердившем в должности президента РБ Рустэма Хамитова. — Все, наверное, понимают, что я чувствую. Но мне не стыдно перед народом Башкортостана.
«Чемпион по обаянию среди российских политиков»
Кстати, журналисты отмечают, что Муртаза Губайдуллович не только прост в общении, но и настоящий «шоумен», умеющий разрядить обстановку любого затянутого официального совещания или заформализованного мероприятия.
Как-то при награждении многодетных матерей к президенту бросилась одна из счастливиц и отбарабанила заученный текст, мол, исключительно благодаря заботе лично Рахимова и мэра города, откуда она прибыла, женщина родила пятерых отпрысков. Составители бравурной речи, используя привычные бюрократические обороты, не заметили игривой двусмысленности.
— Погоди, погоди, — засмеялся Муртаза Губайдуллович. — Насчет вашего мэра не знаю, но я-то точно не участвовал в процессе.
В другой раз г-н Рахимов сказал одной из медалисток, заявившей о своей любви к нему:
— Ты не меня люби, ты лучше своего мужа люби, и тогда все нормально у вас в семье будет.
Кстати, именно Рахимов, когда в Москве об этом и не помышляли, возродил медаль «Материнская слава» и заставил правительство ежегодно выделять деньги женщинам, решившимся на рождение трех и более детей.
Кроме чисто человеческого, Муртаза Рахимов обладал и недюжинным политическим обаянием. Наверное, только одному ему известно, чего стоило убедить Владимира Путина объявить 450-летие добровольного вхождения Башкирии в состав России праздником федерального значения в 2007 году.
Благодаря подготовке к этому юбилею в Уфе возвели новую ледовую арену, реконструировали ипподром, железнодорожный вокзал и аэропорт, построили Конгресс-холл, снесли старых домов общей площадью в 15,163 тысяч «квадратов». Кроме того, отремонтировали многие дороги, возвели восемь развязок, а трасса Уфа-аэропорт стала шестиполосной.
— Плотно пообщавшись с Рахимовым-старшим, могу подтвердить: он в личном общении является практическим чемпионом по обаянию среди российских политиков, — утверждал известный политический обозреватель Михаил Ростовский. — В течение многих лет обитатели Кремля были «пленниками» личной магии президента Башкирии.
«Партией пытаются рулить люди, которые и тремя курицами не командовали»
Когда в начале 90-х годов прошлого века директор уфимского нефтеперерабатывающего завода Муртаза Рахимов резко начал набирать политические очки, он раздражал многих. А особенно номенклатурную верхушку, стремительно теряющую власть. Башкирские партийные функционеры считали Рахимова выскочкой.
Еще бы! Ведь в разгар перестройки директор нефтеперерабатыващего завода, и на тот момент крупнейшего в Европе, смел «свое суждение иметь», публикуя в партийном издании крамольные мысли о том, что «мы умудрились создать строй с еще большей степенью отчуждения человека от собственности, чем капитализм». Проходился Рахимов и по кабинетным работникам, не умеющим общаться с людьми, и по роскошным апартаментам, где сидят партийные боссы.
— Не любил он нас, бывших областных партийных работников, — как-то вздохнул в интервью экс-работник обкома БАССР. — Хотя и в КПСС состоял, и членом областного комитета одно время был. Иногда хотелось ввалить ему хорошенько. А потом он оказался шире и больше, чем просто производственник. Политиком оказался…
Впрочем, перебить желание Рахимова говорить правду не сумели и кремлевские чиновники, выстраивающие жесткую вертикаль власти. Например, Муртаза Рахимов позволял себе резкую критику «Единой России».
- Партией пытаются рулить люди, которые и тремя курицами не командовали. Разве так может быть? — задавался вопросом Рахимов.
По его мнению, отход от демократии допустили в своей работе Госдума, Совет Федерации и вся страна в целом: «...Меня очень беспокоит, что страна постепенно отходит от процессов демократизации. Возьмем Госдуму. Разве это парламент? Стыдно смотреть! Население же смеется, когда голосуют в пустом зале, словно на пианино играют».
Реакция последовала незамедлительно.
Тогдашний член бюро высшего совета «Единой России» Андрей Исаев заявил, что Муртаза Рахимов может быть исключен из партии. Но тогда обошлось — глава Госдумы Борис Грызлов дезавуировал скандал, заявив, что члены партии «безусловно, имеют не только право, но и обязаны высказывать свое мнение» через СМИ.
А порядок в Госдуме все же навели. Теперь депутаты голосуют только за себя и не нажимают кнопки за отсутствующих коллег. И вообще опасаются пропускать заседания. Только для этого понадобилось 10 лет.
«Я не идеалист, я чистый прагматик»
По словам Рахимова, он вовсе не мечтал о политическом поприще.
— Никак не ожидал, что уйду с производства, — рассказывал Рахимов о своем приходе к власти. — По натуре технократ, рос по служебной лестнице, и все надежды связывал с нефтяной отраслью. Но когда объявили перестройку — горячо поверил в грядущие перемены. А она забуксовала, завязла в словесной шелухе. Поэтому, когда коллектив завода выдвинул меня в народные депутаты Верховного Совета СССР, не без колебаний, конечно, но согласился. Во время предвыборной кампании, поездив по районам, обнаружил такие пласты проблем, что сомнений не осталось — надо самому участвовать в их разрешении. Хотя не мог даже предположить, что мой, по сути, стандартный, жизненный путь приведет к президентскому креслу, не мягкому, кстати.
Знающие люди уверяют, что сильный характер Рахимова и его умение владеть собой — родом как раз из производства.
— Шутка ли, проработать более тридцати лет в ведущей, но рискованнейшей, не для слабонервных, отрасли: нефтепереработке и нефтехимии, — говорят они. — Постоянно в прямом и переносном смысле сидя если не на бочке с порохом, то с бензином, и при этом не издергаться — вот откуда навык идти наперекор трудностям.
Удивительно, но сам Рахимов политиком как раз себя никогда не считал, уверяя, что он из «крепких хозяйственников».
- Я не идеалист, я чистый прагматик, — признавался он. — Я выходец из крестьянской, а потом рабочей среды. В 10 лет, в Великую Отечественную, я уже в колхозе работал. Потом на заводе, прошел путь от рабочего до директора и к партийной элите никогда не имел отношения. Я производственник до мозга костей.
Ни для кого не секрет, что Рахимов был жестким руководителем. Например, несмотря на то что на территории России буйствовала «демократия», в Башкирии, начиная с 1993 года, главы городов и районов не выбирались, а назначались указом главы региона.
— Говорят, что это нелегитимно. Я считаю, что это легитимно, — уверял г-н Рахимов. — По крайней мере я уверен, что в кресле руководителя находится компетентный, а не случайный человек.
Интересно, что к такому выводу в 2004 году пришел и президент страны Владимир Путин, фактически объявив о возврате к назначаемости глав регионов.
Писать гадости про главу республики стало модным журналистским трендом
Столько грязи, сколько вылилось в интернете на Рахимова, наверное, ни получал ни один российский губернатор. Причем электронные СМИ, а вслед за ними уже и печатные издания «мочили» президента Башкирии иногда просто по привычке или потому, что писать и говорить гадости про главу республики стало неким модным журналистским трендом, и не соответствовать ему считалось дурновкусием. Кто задал эту моду, тоже понятно. За 20 лет правления регионом резкий и не стесняющийся в выражениях политик нажил себе массу врагов, и было странным, если у руководителя такого масштаба недругов не было. А учитывая, что регион-донор интересовал разные промышленные группы, сливать грязь в сторону Рахимова для многих стало привычкой.
Сам же Муртаза Рахимов всегда считал: что бы ни рассказывали или писали, опровергать он ничего не собирается.
— Им деньги заплатили, вот они и пишут, — объяснял он нелюбовь журналистов к своей персоне.
Пиарщики с ног сбивались, доказывая главе республики, что требуется разместить в центральных СМИ «ответный удар». Когда Рахимову озвучивали сумму, которую следует потратить на честное имя, Муртаза Губайдуллович с крестьянской бережливостью возражал:
— Зачем? На эти деньги два трактора купить можно.
Как бы Муртаза Губайдуллович ни лукавил, отказывая себе в политическом чутье, время доказывает обратное.
В частности, г-н Рахимов всегда говорил, что не стоит отказываться от хорошего, рожденного при советской власти. И тогда, когда в стране разгоняли колхозы, обливали презрением ветеранов, плодили беспризорщину и подвергали конверсии оборонку, старался думать о людях. По всей России шел экономический передел, а в Башкирии искали возможности дать льготы пенсионерам, выделяли деньги крестьянским хозяйствам и ссуды на жилье молодым семьям, помогали оборонным предприятиям, ремонтировали пионерские лагеря, сохраняли систему профтехобразования и создавали молодежные организации. Потом, спустя десятилетие, башкирский опыт возьмут на вооружение новые руководители страны, разрабатывая федеральные программы по поддержке «социалки» и оборонной промышленности, по сути, копируя то, что уже давно работало в республике.
Кстати, кредо, высказанного директором нефтеперерабатывающего завода в далеком 1990 году, Рахимов придерживался до конца дней.
— Человеку без разницы, как называется общественно-экономический строй, в каком государстве он живет, — писал Муртаза Рахимов в «Советской Башкирии» 30 лет назад. — Важно, какова роль человека на производстве, как распределяется общественное достояние между производителями, достаточно ли комфортные условия в социальном плане ему предоставлены.
Кстати, отношения с последователем - вторым президентом Башкортостана Рустэмом Хамитовым у Муртазы Губайдулловича не сложились, потому что он считал Рустэма Закиевича "балаболом", человеком, далеким от реальной хозяйственной деятельности.
«Говорят, что я умер, а у меня ведь даже ничего не болит»
Обладая мирным и незлобивым характером, первый башкирский президент спокойно относился к легендам и домыслам, нарастающим вокруг его имени.
Лишь в 2005 году, когда некие заинтересованные силы, используя пиар-технологии, распространили слух о смерти первого лица, Рахимов с присущим ему чувством юмора сказал близким:
— Говорят, что я умер, а у меня ведь даже ничего не болит.
Кстати, и знающие медики отмечали, что для своего возраста башкирский президент отлично себя чувствовал и ему можно ставить диагноз: фактически здоров. Единственное, что мучало главу региона — насморк, который, скорее всего, носил аллергический характер и артрит коленного сустава. Причем коленный протез Муртаза Губайдуллович поставил уже в очень зрелом возрасте, когда ему было под 80.
Рахимов считал, что в государственной политике не бывает «мелочей».
— Мы принципиально поддерживаем любые нововведения, которые могут облегчить жизнь простым людям, — говорил он. — Нельзя построить рай в отдельно взятой республике, но можно снизить социальное напряжение. Взять, например, предпраздничные сельскохозяйственные ярмарки в крупных городах. Нас пытались поднять на смех: вернули «красные обозы». Но если раньше такие вещи устраивали для показухи, то теперь обозы выезжают на площади городов, которые закреплены за районами, и без посредников, прямо с машин продают продукты, получая «живые» деньги. И горожане в выигрыше — эти товары процентов на 30 дешевле, чем в магазинах. Я сам выкраиваю время и с удовольствием хожу по рядам, и не скрою, мне приятно слышать от людей благодарность.
Действительно, глава региона всегда с удовольствием выслушивал добрые слова, которые ему говорили сельчане.
— И почему говорят, что меня народ не любит? — искренне удивлялся он. — Мне-то люди говорят только приятное.
Командировки президента в регионы были чуть ли не еженедельными. Главы районов вылезали из собственной кожи, чтобы успеть к приезду первого лица проложить асфальт или покрасить мост. Рахимов, понятное дело, видел и свежую краску, и дымящуюся от непросохшего битума дорогу.
— А что плохого в том, что к моему приезду они сделают то, что за ворохом дел, или забывали сделать или не хотели? — говорил он про таких чиновников. — Народу все равно, из каких побуждений глава района дорогу отремонтировал, главное, что сделал.
«Советский Союз надо было реформировать, но не разрушать»
Любопытно, что прообраз российской Счетной палаты тоже впервые появился в Башкирии. Госконтроль существует и сейчас, выводя на чистую воду тех, кто запускает руку в республиканскую казну.
— Эта структура создавалась по моей инициативе, — рассказывал Рахимов. — Но вовсе не потому, что я люблю «зажимать» руководителей. Но я должен быть уверен, что бюджетные деньги идут тому, кому они предназначены: врачам и учителям. И если украл, то отвечай по закону, несмотря на былые заслуги.
Закон «О борьбе с коррупцией» родился на башкирской земле задолго до федерального — еще в 1996 году. Рассказывают, что сначала голосование по этому законопроекту было тайным — и парламентарии документ прокатили.
— Как так? — возмутился Муртаза Рахимов и распорядился сделать голосование открытым. Закон приняли единогласно.
Башкирский президент всегда переживал из-за развала Советского Союза и считал это «большой исторической ошибкой».
— Союз надо было реформировать, но не разрушать, — так видел он постсоветскую историю. — У меня, «суверенитетчика», который, по мнению многих, только и «мечтает сбежать из России», до сих пор слезы в глазах, когда слышу музыку гимна Советского Союза. Ведь дружба народов действительно существовала. И на отдых можно было поехать куда угодно.
Супруга появлялась с вместе с Рахимовым, когда этого требовал протокол
Супруга Муртазы Рахимова Луиза Галимовна сейчас на пенсии, всю жизнь проработала в НИИ, а познакомилась она с будущим президентом в нефтяном институте, где они вместе учились. Рассказывают, что Луиза покорила жениха своими длинными косами, а будущий президент невесту — чувством юмора и высоким ростом.
Сам г-н Рахимов вспоминал, что как только обратил внимание на красавицу, уже никого к ней близко не подпускал. Луиза Рахимова вместе с мужем прошла все этапы его карьеры — от оператора на Уфимском нефтеперерабатывающем заводе до директора этого производства.
Соседи по дому вспоминают, что Луиза Галимовна — простая женщина так же, как все, в советские годы стоявшая в очередях за мясом.
Одевается супруга экс-президента республики скромно — многие портные рады были бы получить от нее заказ, но, по признанию Луизы Галимовны, она с ними общего языка не нашла и предпочитает ходить в готовой одежде классического стиля. А на публике вместе с мужем появлялась только тогда, когда этого требовал протокол.
Как-то журналисты спросили у Муртазы Рахимова, как супруга относится к его практически круглосуточной работе, не пытается ли удержать дома хотя бы в выходные?
— Слишком хорошо и давно она меня знает, чтобы предпринимать такие шаги, — ответил он. — Непросто быть членом семьи президента, и я понимаю, какая тяжесть ложится на ее плечи.
В 2009-м президент Башкирии первым из республиканских чиновников опубликовал сведения о доходах. По данным последней декларации о доходах, глава региона заработал 2,99 млн рублей — судя по всему, средний ежемесячный доход башкирского президента 249 тысяч. Его супруга Луиза Галимовна — пенсионерка, получает в месяц пособие от государства в 5 тысяч 287 рублей. За год таких выплат у нее набежало 63,442 тысячи рублей. Больше никаких доходов г-жа Рахимова не получила.
Супруги Рахимовы имели в долевой собственности квартиру в 136,7 квадратных метра, приватизированную на двоих — каждому по 68 «квадратов», а глава семьи Муртаза Рахимов еще и подземный гараж площадью 20,6 кв.м. Машины в собственности президент республики не имел и пользовался только служебным авто. У четы Рахимовых не было дачного участка и другой движимой и недвижимой собственности, зарегистрированной на территории России или в других странах.
После выхода на пенсию экс-президент стал получать пособие по старости около 90 тысяч рублей.
Говорят, что у Муртазы Рахимова были сложные отношения с сыном Уралом. Но эти разногласия явно стали для отца платой за высокое кресло. Например, в 2005 году на заседании Госсобрания РБ группа депутатов-«олигархов», якобы возглавляемая Уралом Рахимовым, попыталась свергнуть с поста спикера республиканского парламента Константина Толкачева. Поговаривали, что «заговорщики» провели с коллегами-законодателями «разъяснительную» работу, подкупая и шантажируя их. При этом события развивались столь стремительно, что никто не решался спрогнозировать финал. Президенту Башкирии Муртазе Рахимову пришлось вмешаться в ситуацию лично. Прямо на заседании парламента он взял слово и произнес эмоциональную речь, назвав происходящее «мышиной возней» и обвинив людей, затеявших «переворот», в достижении корыстных целей: «Хочу предупредить тех, кто за моей спиной, прикрываясь моим именем и якобы моими поручениями, пытается внести раскол между ветвями власти — вы затеяли опасную игру».
Депутаты вняли словам Муртазы Рахимова и отказались включать «вопрос о свержении» в повестку дня. Через несколько дней президент республики распорядился отобрать башкирскую «нефтянку» у «заговорщиков», в управлении которых находился ТЭК несмотря на то, что одним из «масонов» был его сын. Судебные тяжбы длились около полугода, но закончились примирением сторон.
Минимущества Башкирии отозвало иски, прекратив сам спор, а прилюдно подвергнутая экзекуции олигархическая группа стала не в пример сговорчивее, вернув государству около 14 млрд рублей, недоплаченных за акции, и навсегда похоронила амбициозные планы.
Позже Рахимов проявил себя как любящий отец, и когда на его сына в 2007 году пошли «накаты», организованные желающими получить в собственность «нефтянку», глава республики рьяно защищал отпрыска:
— Мой сын эффективный менеджер, — говорил он. — Мне здесь стыдиться нечего, в отличие, кстати, от многих других руководителей, чьи дети почему-то стали олигархами. Наши отличные показатели в нефтянке — в том числе и его заслуга.
Однако на башкирской нефтянке Урал Рахимов все-таки наварился – по крайней мере к такому выводу пришли следователи, объявив приватизацию активов регионального ТЭКа незаконной. Позже этих активов лишился и покупатель, обеспечивший Рахимову-младшему безбедную жизнь в Австрии, Владимир Евтушенков. Часть средств от продажи нефтяного комплекса Башкирии было перечислено в благотворительный фонд «Урал», руководителем которого стал Муртаза Рахимов после отставки. Эти деньги после деприватизации пришлось вернуть г-ну Евтушенкову. Именно поэтому мечеть Ар-Рахим, строительство которой затеял Муртаза Губайдуллович, будучи на пенсии, так и осталась недостроенной.
«Для главы района уходить в отпуск летом – безнравственно»
— Меня часто обвиняют в том, что я вмешиваюсь буквально во все! — иногда раздражался президент заявлениями репортеров, утверждающих, что он «узурпировал» власть. — Но я считаю, что хозяин обязан интересоваться, как идут дела. Спрашиваю, к примеру, одного так называемого губернатора: как дела с уборкой, а он мне в ответ — я в отпуске. Звоню второму, третьему, они тоже в отпуске. Как можно летом уходить в отпуск?! Я считаю это безнравственным. Скажите, нормальный русский мужик в старое время ушел бы летом в отпуск? У нас в Башкирии ни один глава администрации даже заикнуться не может, чтобы летом собраться отдыхать.
«Свита» Рахимова иногда была готова просить у президента пощады: ехал ли он на производство или в колхоз, глава региона с легкостью наматывал пешком километры, лично осматривая каждый вентиль или строительные недоработки. Чиновники, едва перешагнувшие 40-летний рубеж, смахивали пот и хватались за бока, не готовые к таким марш-броскам. А у главы региона даже не сбивалось дыхание, пока он хитрым глазом наблюдал за ленивыми сопровождающими, не желающими проявлять интерес.
Спокойно относился первый башкирский президент к разговорам о том, что он «зажимает» руководителей, не идущих у него на поводу.
— Не только зажимаю, но и без колебаний избавляюсь от директоров, которые путают свой карман с государственным, — был категоричен глава региона. — Тем, кто наносит вред республике, используя предоставленные свободы и самостоятельность в корыстных целях, нет прощения.
Обвиняли Рахимова не только в его желании быть хозяином, но и построении тоталитарного государства в отдельно взятой республике. Сам он на эти обвинения никак не реагировал, но при случае легко мог объяснить, откуда у таких упреков «растут ноги».
— Вот говорят, мол, у нас нет оппозиции в парламенте, — рассуждает он. — Оппозиции ради оппозиции у нас действительно нет. Наверное, потому что депутаты стремятся решать реальные проблемы республики, ее народа, а не отстаивать любой ценой какие-то идеологические догмы.
Правда, оппозиция башкирскому президенту громко заявила о себе на «оранжевой» волне, выводя за деньги пенсионеров на митинги. В руководители «оппозиции» записались небедные бизнесмены, посчитавшие, что их напрасно отодвинули от государственного пирога. Но как ни старались «революционеры» задеть президента республики, вышагивая по проспекту с лозунгами «Нет режиму Рахимова», однако так и не смогли ужалить человека, много лет уверенно руководившего регионом.
— Я за здоровую, нормальную критику кого бы то ни было, но решительно против критиканства не ради дела, а ради удовлетворения личных политических амбиций, для сведения счетов или иных корыстных интересов, — подвел черту под выступлениями обиженных бизнесменов Муртаза Рахимов. — Политические авантюристы и только!
Интересно, что потом эти «политические авантюристы» ждали должностных портфелей за то, что «помогали свергать режим Рахимова», но многие из них позже обломились.
Рахимова обвиняли в «башкиризации»
— Башкирскому президенту нередко приходилось выслушивать прямые обвинения в невнимании к собственному народу, и это является едва ли не самым горьким парадоксом в судьбе коренных жителей этой земли, — рассказывал нашему корреспонденту ныне покойный поэт Газим Шафиков. — Муртаза Губайдуллович стоически проглатывает эти упреки, ибо так называемый «национальный патриотизм» понимает по-своему.
— Когда был рабочим (а бригада у нас была человек 25: башкиры, русские, мордва, — кого только не было), у нас вообще национального вопроса не возникало, — удивлялся Рахимов без конца всплывающей «национальной» теме. — О каком национальном вопросе можно говорить, если каждый третий брак в республике межнациональный? Я вот всегда на приемах, на совещаниях, если есть хоть один русский, не знающий башкирского, веду разговор по-русски.
Ярлык «сепаратиста» башкирскому президенту приклеили после принятия республикой Декларации о суверенитете в начале 90-х, хотя уже в 2001 году слово «суверенитет» исчезло даже из Конституции РБ.
— Суверенитет нам понадобился для того, чтобы самостоятельно поднимать экономику республики, — не уставал объяснять он. — Самостоятельность позволила нам даже в сложнейших ситуациях не ныть, не стоять с протянутой рукой, выпрашивая у центра субсидии и инвестиции, а самим зарабатывать. Башкортостан с Россией связан одной пуповиной, и ни о какой отдельной судьбе мы никогда речи не вели.
А поэт Газим Шафиков был уверен, что обвинения президента в невнимании к «титульной» нации так же смешны, как и упреки в «башкиризации». На самом деле глава региона старался сделать жизнь всех людей лучше.
— Не секрет, что при советской системе юго-восточные, южные и северо-восточные районы Башкирии, где проживают представители коренной нации, были более других обделены вниманием властей, лишены экономической и культурной поддержки, — говорил Газим Шафиков. — Страшно подумать: ко времени разрушения этой самой партийной системы в иных башкирских районах люди продолжали жить в землянках и саманных домах! А о шоссейных и асфальтированных дорогах, тем более о газопроводах нечего было и говорить. Добраться из Уфы в отдаленные районы республики, такие как Хайбуллинский, Бурзянский или Абзелиловский, было чрезвычайно непростым делом. Но все это обрело конкретную реальность за время, которое по праву называют «рахимовским».
