«Значительная часть городских башкир зачастую не является носителями языка»
Сегодня общая численность башкир в мире составляет около двух млн человек. В России, по данным Всероссийской переписи 2010 года, проживает 1 584 554 башкира (четвертый по численности народ РФ), из них 1 172 287 - в Башкортостане. Также башкиры живут во всех субъектах РФ. Наиболее крупные группы - в Челябинской, Оренбургской, Курганской, Свердловской, Тюменской, Самарской и Саратовской областях, в Пермском крае, Татарстане, Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком АО. За пределами республики проживает около трети всех башкир.
В самой республике башкиры составляют 29,5 процента от общего числа населения Башкортостана – второе место после русских.
Можно выделить ряд основных факторов из которых складывается на современном этапе этническая идентичность башкир. Прежде всего, в нее входят: территория и общая история происхождения, национальное самосознание, язык и культура; религиозная, региональная, локальная и общегражданская идентичность. Однако проблема в том, что они не всегда взаимосвязаны и согласованы между собой, обладают определенной автономностью и, таким образом, могут разрушать единство общей структуры.
На формирование различных видов идентичностей прямое влияние оказывают и социальные процессы. Для башкирского общества они связанны с историческим, «эпохальным» переходом от аграрного к городскому этапу существования в своем развитии. Несмотря на то, что башкирское население в республике еще на 60 процентов является сельским, процесс урбанизационного перехода и складывания городской культуры носит уже необратимый характер. Однако распад аграрного традиционализма, изменение набора ценностей и стереотипов поведения пока не приводят к соответствующей культурной модернизации, из-за чего общество достаточно сильно расколото в рамках дихотомии «сельское/городское». При этом и городская башкирская идентичность формируется, скорее, в русле ценностей «общества потребления», что не только приводит к кризису высокой и «народной» культуры, но и усиливает чувство социального отчуждения, поскольку основная масса башкир в городах в основном занята в малооплачиваемых нишах - культуры, образования, здравоохранения и других.
Казалось бы, башкирское население стало активно осваивать городское пространство уже с 1970-х годов и должны были сложиться несколько поколений башкир-горожан – носителей новой культурной идентичности. И они действительно сформировались на сегодняшний день, но в общем контексте культуры для них практически нет определенной ниши и статуса; роль их в различных процессах, в том числе общественно-политического характера, остается крайне низкой. Это объясняется тем, что значительная часть городских башкир, в отличие от татар, зачастую не является носителями родного языка, что автоматически выводит их за границы «этнического поля».
Другими словами, сегодня сложившаяся и институционально-закрепленная культурная парадигма – на телевидении, в национальных СМИ, литературе, в сфере театрального и эстрадного искусства - все больше начинает не соответствовать меняющейся социальной структуре общества, требует крайне осторожных, но давно уже назревших реформ.
«Социально-экономическое самочувствие коренного населения РБ ухудшается»
Между тем начавшийся кризис аграрного традиционализма ведет к целому комплексу негативных процессов, главным из которых является заметная политизация башкирского общества. Сегодня она проявляется не только в митингах общественно-политического характера (например, в защиту башкирского языка, прошедших в Уфе осенью 2017 года), но и в различного рода сходах и стычках с трудовыми мигрантами на локальном (муниципальном) уровне. Так, в 2018 году при участии активистов национальной организации «Башкорт» произошли конфликты между местными жителями и приезжими чеченцами в селе Темясово, затем с представителями курдской диаспоры в Сибае; аналогичная ситуация имела место и в Белорецке. Причем ради объективности следует отметить, что националисты действуют в подобных случаях как политические акторы, и проблема, главных образом, не в них, а в ухудшающемся социально-экономическом самочувствии коренного населения РБ.
В целом локальные низовые сходы населения постепенно становятся своего рода «нормой» в общественно-политической жизни региона, что является не только результатом перекосов, допущенных в период правления Рустэма Хамитова (2010-2018) в национальной сфере, но и порождены низким уровнем функционирования социальных, а также государственно-управленческих институтов. Население, особенно районов башкирского Зауралья, из-за коррупции и бездействия органов местной власти для решения локальных проблем все чаще начинает прибегать к архаичным методам общинных сходов в социальных протестах, которые к тому же возглавляют активисты национальных организаций. И это, безусловно, крайне негативная тенденция, поскольку она, с одной стороны, создает опасную иллюзию легитимности и эффективности подобных методов, с другой – приучает людей к «уличным» формам давления на власть.
В этом же ключе необходимо рассматривать и рост влияния неофициальных башкирских этнообъединений, которые сегодня проводят различные съезды, выступают от имени всего «башкирского народа», хотя такими функциями и правом (как «союз общественных организаций») обладает лишь исполком Всемирного курултая башкир.
«Общество не может переключиться от «внешних» угроз к внутренним проблемам»
С назначением нового руководителя РБ Радия Хабирова статус ВКБ в целом заметно усилился, активизировалась деятельность Курултая по различным направлениям. Налажена конструктивная коммуникация между властью и национальными элитами. Однако потенциал легальных общественных институтов башкирского движения по-прежнему остается низким, что приводит к созданию альтернативных площадок для обсуждения насущных национально-языковых вопросов.
В период правления Рустэма Хамитова национальная общественность чувствовала себя в значительной мере ущемленной, что в итоге привело не только к росту протестной активности, но и фактически к этнической мобилизации значительной части «титульного» народа. Кроме того, это автоматически усилило в нем «суверенитетский» дискурс, который неадекватен сегодняшней общественно-политической реальности. Контент-анализ выступлений национальных акторов может вызвать ошибочную иллюзию, что современные башкиры озабоченны лишь проблемами федерализма и правами республик в РФ. Однако это, скорее, показатель того, что общество до сих пор не может переключиться от ситуации «внешних» угроз к конструктивному решению внутренних проблем, к вопросам модернизации.
В реальности башкирское общество не только не однородно в социокультурном плане, но и фрагментировано на различные субкультуры, порой с полярными ценностными установками. Более того, по мере урбанизации в нем все больше наблюдается деление на две условные группы, которые опираются на разные идеологические и мировоззренческие «матрицы».
Так, социальные слои, входящие в первую группу, зачастую имеют сельское происхождение либо являются выходцами из села. Им свойственна четкая идентификация по языковому признаку (носители языка), включая использование жизненных стратегий «традиционного общества», основанных на соответствующих моральных принципах.
«Башкирская элита окончательно теряет аграрные черты»
Однако, начиная с 2010 года, особенно среди башкирской молодежи, стала постепенно формироваться новая социальная группа, имеющая иные социокультурные черты. Для ее представителей в целом характерен высокий образовательный уровень, приверженность к городским ценностям и стратегиям поведения, умеренный индивидуализм, опыт обучения и работы за пределами региона. Несмотря на низкую политизированность, они также обладают патриотическим и этническим самосознанием, стремлением сохранить национальные традиции и культуру своего народа. Во многом формированию данной группы способствовала деятельность межрегиональной общественной организации «Ассоциация студентов и аспирантов Башкортостана в Москве и Санкт-Петербурге» и его экс-руководителя Азата Бадранова, а также башкирских землячеств, в результате чего сотни башкирских школьников (в том числе из далеких деревень) сумели получить образование в ведущих столичных вузах страны.
Главным образом на основе этой социальной группы сегодня идет формирование новой идентичности и башкирской элиты, которая окончательно теряет аграрные черты. Последняя, несмотря на сложившиеся стереотипы, достаточно мощная и развитая по своим качественным характеристикам, обладает устойчивой субъектностью и высоким статусом. Однако ее особенностью является слабая консолидированность и постоянная борьба групп влияния между собой. В то время, как показывает исторический опыт, наиболее эффективной ее деятельность бывает лишь при наличии мощного лидера, вокруг которого концентрируются основные элитные группы; за счет чего и происходит укрепление позиций региона, включая развитие и собственно башкирского этноса - Зия Нуриев, Мидхат Шакиров, Муртаза Рахимов.
«60 процентов браков башкир заключаются с представителями татарского народа»
В преддверии Всероссийской переписи 2020 года актуальными являются вопросы демографического состояния башкирского народа. В современных условиях существует множество различного рода причин и условий, которые по-разному воздействуют на динамику численности башкирского населения, а также других народов республики.
Одним из них является процесс размывания этноса и его частичная ассимиляция со стороны других народов. Так, по подсчетам демографов, доля этнически однородных супружеских пар у башкир, по данным переписи 2010 года, составила 51,8 процента, а доля этнически смешанных – 48,2 процента. При этом большинство браков (почти 60 процентов) заключаются с представителями татарского народа, являющегося культурно и конфессионально близким для башкир.
Другими словами, наблюдается процесс постепенного смешения (а значит в определенной степени и ассимиляции), в первую очередь, со стороны более крупного татарского этноса. Что можно считать объективным, но неблагоприятным фактором с точки зрения уменьшения численности.
Более существенным и благоприятным фактором в этом вопросе является высокая рождаемость башкирского населения среди других народов РБ. В настоящий момент из трех наиболее крупных этнических групп республики (русских, башкир и татар) русские, к сожалению, имеют на протяжении последнего десятилетия наименее благоприятные показатели рождаемости и смертности.
Башкиры, наоборот, имеют относительно благоприятные показатели естественного движения, главным образом, благодаря более высокой рождаемости. Как отмечает ведущий специалист Башкортостанстата, кандидат исторических наук Гюзель Баймухаметова, сегодня «это единственная этническая группа республики, которая продолжает сохранять положительный естественный прирост».
Кроме того, в последние годы в Башкирии сохраняется тенденция оттока трудоспособного населения, что связанно с ухудшением социально-экономических позиций республики и как следствие – ослаблением региональной идентичности. Однако в поисках лучшей жизни уезжают в основном жители городов, а учитывая тот факт, что наиболее урбанизированными являются русские и татары РБ, можно с высокой долей уверенности предположить, что за счет этого идет и снижение их доли в общей структуре населения.
Башкирское население, являясь наиболее «сельским», предпочитает больше выезжать на заработки, «вахту», так называемая маятниковая трудовая миграция (особенно из районов Зауралья), но эта категория граждан формально остается и считается жителями республики. По подсчетам ученых из Института стратегических исследований АН РБ, из Башкирии регулярно уезжают на заработки около 150 тысяч человек, причем около 100 тысяч – в регионы Ханты-Мансийского автономного округа.
На затруднение процесса смены места жительства у башкир влияют культурно-исторические и субъективные причины, так как они являются коренными жителями региона.
Таким образом, с учетом указанных выше факторов, Всероссийская перепись 2020 года, вероятнее всего, покажет сохранение прежних позиций, а, возможно, и небольшой рост численности башкирского населения среди других этносов Республики Башкортостан.
"Особенности кланов могут послужить ключом для понимания нынешних башкир"
В этом контексте важной научно-исследовательской задачей, укрепляющей современное этническое самосознание башкир, стал масштабный проект, реализованный по инициативе и под руководством журналиста и историка Салавата Хамидуллина «История башкирских родов». Как известно, исторически башкирский народ состоял из более 40 территориально-клановых подразделений (родов), включая характерные черты социальной организации. Эти особенности могут послужить ключом для понимания некоторых стереотипов поведения и культурных установок нынешних башкир.
К примеру, в своих работах авторитетный историк Булат Азнабаев убедительно показал, что башкиры, в отличие от других тюркских народов Российской империи, не только имели уникальную структуру общества, но и свою цивилизационную нишу в ней, с высоким уровнем автономности. Башкирский социум зачастую решал вопросы на йыйынах (сходах общины), а роль элиты носила вторичный характер. При этом медиатором внутренних конфликтов выступала не башкирская знать, а часто русское государство.
Влияние архетипов, лежащих в сфере коллективного бессознательного, сказывается и в современных реалиях, когда, например, башкирское население легко мобилизуется на низовом уровне, но с трудом решает вопросы внутренней модернизации, а также «надэтнической» интеграции.
Проект «История башкирских родов» вызвал большую обратную реакцию со стороны башкирского населения, поскольку в условиях нарастания процессов глобализации и размывания этнических культур люди с огромным интересом стремятся узнать о себе и своих родовых корнях. Каждый том представляет собой сборник исторических документов (материалов дореволюционных переписей, ревизских сказок) с научным очерком по истории рода и соответствующих деревень, и поселений. Другими словами, ориентируясь по названию деревни или фамилии, человек может узнать не только свою родословную, но и этническую принадлежность своих предков.
Последнее особенно актуально для самоидентификации населения северо-западных районов Башкортостана, имеющего так называемую «двойную» этническую идентичность - феномен, хорошо описанный в современной этнологии. Являясь по составу смешанным башкиро-татарским, поскольку это зона приграничья с Татарией, население северо-запада на протяжении различных переписей часто меняет свою идентичность в зависимости от политической конъюнктуры (в «татарскую» или «башкирскую» сторону). Однако теперь реализация таких проектов, как «История башкирских родов», должно серьезно уменьшить спекуляции в этом вопросе, поскольку речь в данном случае идет об архивных исторических источниках, где, как уже указывалось выше, национальная принадлежность фамилии и рода зафиксирована документально.
«Стратегия конструирования нации среди носителей языка недостаточна»
В современных условиях важной и сложной остается проблема языковой идентичности. Согласно Всероссийской переписи населения 2010 года, башкирский язык является родным для 1 133 339 башкир (71,7 процента от общего числа башкир, указавших родные языки). Татарский назвали родным 230 846 башкир (14,6 процента). Русский язык в качестве родного выбрали 216 066 башкир (13,7 процента). То есть языковая идентичность в значительной степени не покрывает существующие группы башкирского населения, и стратегия конструирования нации в рамках лишь носителей языка (на чем и построена на данный момент базовая этническая идентичность) является недостаточной. Хотя, естественно, язык играет важную роль в жизни любого народа и нуждается в постоянной государственной поддержке, особенно в условиях нарастающей урбанизации.
В рамках консолидации башкирского этноса актуальной является проблема северо-западного диалекта башкирского языка. Как известно, в период советского нациестроительства в 1923 году за основу литературного башкирского были положены восточный и южный диалекты, а северо-западный отклонен как наиболее близкий к татарскому языку. Однако со временем, когда историческая память начала постепенно ослабевать, значительная часть северо-западных башкир стала считать, что говорит на татарском языке, сохраняя при этом башкирскую идентичность.
Выдающийся этнолог Раиль Кузеев, детально исследовавший башкирские родовые структуры, неоднократно указывал в своих работах, что это несоответствие (между языком и национальностью) «негативно отразилось и до сих пор негативно отражается на его численности». В результате, как пишет ученый, «была искусственно создана проблема конфигурации башкирской нации, которая сегодня по международным стандартам двуязычна. Непризнание этого факта приведет к дальнейшему уменьшению удельного веса башкир в РБ».
Сегодня часть башкирской интеллигенции предлагает признать северо-западный диалект равноправной частью общего языка наравне с литературным, аргументируя это тем, что значительная группа башкирского населения оказывается в итоге под реальной угрозой постепенной ассимиляции. Не углубляясь в эту тему, отметим, что проблема северо-западного диалекта является в настоящее время серьезным ослабляющим и дезинтегрирующим фактором, подрывающим единство башкирского этноса.
«Внутри сообщества башкир формируются две версии ислама – для элиты и масс»
Важную роль в современном башкирском обществе играет и религиозная (исламская) идентичность. Однако, обладая мощным культурно-историческим и духовным потенциалом, религиозность может быть как одной из скрепляющих опор общества, так и причиной внутренних расколов и противостояний. В национальной истории уже были случаи, когда религиозные противоречия становились причинами серьезных политических конфликтов.
К примеру, в начале ХХ века расхождения между Зайнуллой-ишаном и Абдул-Хакимом Курбангалиевым переросло в политическое противостояние последователей обоих ишанов – двух будущих лидеров башкирского национального движения – Заки Валидова и Мухамед-Габдулхая Курбангалиева. Интересно, что, став во главе башкирского правительства, Валиди приказал разыскать и арестовать всех Курбангалиевых, конфисковать их имущество.
Но если в тот период противостояние шло внутри традиционного ислама, точнее между двумя течениями в башкирском суфизме, то в наши дни ситуация принципиально иная. Разделение среди мусульман во многом идет между последователями «суфизма» и так называемыми «салафитами». Причем, если у первых много представителей из творческой и национальной элиты, то среди сторонников нетрадиционного направления значительное количество простых и плохо образованных верующих, включая молодежь. Можно даже утверждать, что внутри башкирского религиозного пространства сегодня формируются две версии ислама – для элиты и масс.
Все эти проблемы имеют прямое отношение к социокультурной модернизации общества, особенно на фоне того, что в последнее время намечается уже новый тренд – постепенного сращивания башкирского национализма и салафизма в сегменте неформальных движений. Показательно, что в обоих случаях ситуация в основном обусловлена низким образовательным уровнем и социальным статусом адептов, неприятием новых реалий, норм и ценностей современности. Если в последующем указанные противоречия не будут преодолены, исламская идентичность станет хроническим источником расколов в башкирском социуме, что также будет серьезно ослаблять этнонациональное единство народа. Обществу необходимо заново осмыслить данные вызовы и выработать совместные механизмы для их решения.
«Этническая идентификация остается важным фактором, но не доминирует»
Актуальным для развития башкирского социума в современных условиях являются и вопросы, связанные с общегражданскими установками. В 90-е годы в научном и политическом сообществе, особенно на фоне распада СССР, превалировали идеи о потенциальной опасности для территориальной целостности страны, исходящей со стороны этничности, угрозе сепаратизма. Однако сегодня доминирующей становится более умеренная позиция. Так, известный социолог Леокадия Дробижева считает, что «этнонациональная и российская идентичность совместимы и пересекаются в том случае, если та и другая выражены в пределах нормы».
Общегражданские установки имеют огромное значение по целому ряду причин, поскольку кроме политико-идеологической компоненты (единства страны), содержат в себе модернистские характеристики, ценности «большого общества». Башкирский этнос еще с момента вхождения в состав Русского государства сделал свой цивилизационный выбор и рост центробежных устремлений свидетельствует о том, что определенные его группы имеют проблемы с социальной адаптацией к новым условиям; находятся в тяжелом социально-экономическом положении. Однако, в конечном счете, эта позиция приводит не только к критике инициатив и политики федерального центра, но и как следствие – оппозиции к региональному руководству. Что крайне непродуктивно, поскольку без конструктивного взаимодействия с органами власти башкирское общество сегодня не сможет решить ни одной серьезной проблемы.
Подводя итоги, можно сделать следующие выводы. Несмотря на ряд существующих негативных факторов, этническая идентичность современных башкир в целом носит устойчивый и стабильный характер.
В тоже время в башкирском обществе набирают обороты процессы, связанные с распадом аграрного традиционализма; размыванием национальной и высокой культуры, ослаблением позиций языка. На смену традиционным институтам и практикам с большим трудом идет становление основ башкирской городской культуры, но оно носит слабый и незавершенный характер. На этом фоне идентичность, связанная с советским и постсоветским периодом («эпохой суверенитета»), постепенно уходит на периферию общественной жизни, все меньше отвечает вызовам времени. Одновременно на ее месте активно формируются контуры новой этнической идентичности у башкир – на основе городских ценностей и моделей поведения.
Однако наметившемуся процессу препятствуют множество причин, главной из которых остается расколотость, неспособность к объединению. А постоянная апелляция массового сознания к опыту прошлого, архаическим практикам не дает сформировать реальный образ возможного будущего.
Следовательно, сегодня для сохранения национальной культуры и языка, органичной модернизации необходимо приложить совместные усилия для преодоления указанных противоречий. Сделать так, чтобы развитие башкирского общества в новых условиях прошло под знаком интеграции и консолидации различных сил, социальных групп и субкультур, в рамках формулы: «мы разные, но мы едины».
