«Мои мечты практически сразу становятся целью»
- Почему Эверест? Это была цель или мечта? - спрашиваем мы у Сергея.
- У меня есть такая засада - мои мечты практически сразу становятся целью. Когда первый раз я зашел на большую гору, не считая вершин Башкирии, появилась идея попробовать себя в альпинизме. Это было четыре года назад. Мы собрались с друзьями-единомышленниками из Уфы, и я сказал, что хочу пойти на Эльбрус. Сразу так и написал в наш чат - "Кто пойдет со мной?". И мне посыпались сообщения от желающих. Собралась команда из восьми человек, и мы начали активно готовиться к Эльбрусу.
- Как шла подготовка?
- Кардио, бег и прочие тренировки шесть дней в неделю, и раз-два в месяц мы выезжали на вершины, которые есть в Башкирии и в Челябинской области. Тогда я еще был полный ноль в географии гор. Мы обращались за рекомендациями к коллегам и друзьям, которые в этом разбирались. Полгода готовились к Эльбрусу. Это фанатизм, наверное, но это еще и цель. Какая цель, такой и режим тренировок. Если у тебя цель полайтовее, то можно и поменьше заниматься. В частности, это бег, кардиотренировки и тренировки на баланс. В качестве тренировки сделали большое количество восхождений и в мае 2018 года взошли на Эльбрус, высшую точку Европы. Именно тогда появилась мысль об Эвересте. В сентябре того же года сходили на Казбек, его высота 5053 метра. Чуть пониже Эльбруса, но гора интересная и красивая, заходили на нее со стороны России и Осетии. После этого меня зацепило, и я начал строить планы по Эвересту.
- Как продвигались к этой цели?
- Стал смотреть лекции, встречи об этом и программы подготовки. Расписал себе график восхождений на каждый год, чтобы на Эверест я пошел максимально подготовленным и главное - вернулся домой. Пойти на Эверест может каждый из нас, но не факт, что экспедиция будет успешной, а домой нужно обязательно вернуться. Чтобы все сошлось, прошло успешно и было максимальное количество эмоций, то есть чтобы не умирать на горе, а быть живым и получать от горы максимум эмоций и видов, которые оставишь в своей памяти, нужно быть максимально к этому готовым.
- Использовали возможности Южного Урала для подготовки к Эвересту?
- Да, в Башкирии есть где потренироваться и есть с кем. Федерация альпинизма РБ продвигает этот вид спорта, и я им очень благодарен за то, что они делают. Альпинизм - это очень здорово и гораздо лучше, чем если молодые ребята будут сидеть по подъездам. У нас в Башкирии есть хорошие качественные технические маршруты. Вспомните, в СССР альпинизм был одним из самых уважаемых и серьезных видов спорта. Сейчас все держится на энтузиазме и любви таких самородков как в Башкирии, которые развивают альпинизм в регионах и сохраняют маршруты, а также прокладывают новые. Это очень правильное направление, и в Башкирии есть уникальный потенциал для этого.
- В других регионах с этим сложнее?
- Например, в Москве и Московской области большая проблема выехать на какие-то горы, чтобы потренироваться или пройти трекинг с группой. Это проблема и для начинающих альпинистов, которых нужно везде провести, чтобы они поняли, что такое ходить под рюкзаком и ночевать в палатках, увидели, насколько красив Урал. Чтобы зацепить их этой историей, нужна инфраструктура. У нас пока с этим не все так хорошо, как в Европе, но природа нам дала все.
- На Урале есть горы, на которые вы бы хотели подняться?
- Эта гора закрыта - Ямантау. Очень хочется побывать на ней.
«Самым большим противником восхождения была дочка»
- Сколько времени прошло с момента зарождении идеи похода на Эверест и до ее воплощения?
- Три года. Когда мы зашли на Эльбрус, я подумал, что есть же Эверест. Через год я начал об этом думать серьезно и писать план. Еще через год я сообщил об этом друзьям и семье. Сначала они решили, что я шучу. Меня сложно в чем-то остановить, но самым большим противником восхождения была дочка. Супруга поняла, что если я сказал, значит пойду. А дочь сказала: "Нет, Эвереста не будет". Но она видела, как я готовился, понимала, что за прошлый год я побывал на четырех вершинах. Я зашел на Манаслу в качестве тренировки. У меня была задача проверить себя, и на вершине я пробыл два с половиной часа без кислорода. Просто снял маску и даже не заметил этого. Уже перед выездом на Эверест мы сели с дочерью поговорить, и она сказала: "Я не против, я видела, как ты готовился". Она меня отпустила с легкостью и уверенностью, что я вернусь. Родным не важна была победа и факт восхождения, хотя они в это верили. Но они знали, что с наибольшей долей вероятности у меня получится вернуться домой.
- Ориентировались только на свое самочувствие и собственную оценку состояния здоровья или медики дали добро на восхождение?
- У нас есть большая беда с профилактической медициной спортивного направления - мало к кому можно обратиться. Я делал чек-апы в наших клиниках, объяснял врачам, чем занимаюсь. Но медики меня осматривали как обычного человека и диагностировали мне обычные нагрузки. Но мне нужна была более серьезная информация. Я ездил с подачи нашего сообщества альпинистов в инновационный центр для олимпийского резерва, где есть отделение по диагностике альпинистов. Там на специальных аппаратах спортсменов проверяют. Например, делают тест на продолжительность работы в условиях гипоксии и прочее. Врачи смотрят тебя примерно так же, как и спортсменов-олимпийцев, но через призму высокогорья. Там мне и дали добро на восхождение.
- Как строится экспедиция на Эверест?
- Чтобы зайти на гору, нужно получить разрешение от правительства Непала, точнее - от министерства туризма. Это пермит - документ, который дает право на восхождение на любую гору в Гималаях. Стоимость пермитов разная - от 200 долларов до 11 тысяч долларов. Ты заключаешь договор с одной из компаний и прилетаешь в Катманду. Тебя встречают, ты живешь день-два в гостинице, подбираешь себе снаряжение и оборудование, а потом перелетаешь в Луклу - город в горах. А дальше идешь пешком до базового лагеря около 50 км. Можно и сразу прилететь в базовый лагерь. Это зависит от того, сколько у тебя денег и насколько ты акклиматизирован, потому что высота лагеря 5360 метров, а высота вершины - 8800 метров.
- Как происходит акклиматизация?
- Когда ты идешь пешком до лагеря, то потихоньку проходишь акклиматизацию и набираешь высоту. Потому что если обычного человека сразу на вертолете привезти в лагерь, то ему станет плохо и скорее всего назад его эвакуируют. За семь дней можно дойти до базового лагеря, потом какое-то время нужно отдохнуть. Между высотами есть еще четыре лагеря. Они расположены на высоте 6100, 6400, 7100 и 7900 метров. С 8000 метров начинается зона смерти. Это та высота, где организм уже не может выживать долгое время. Жить там невозможно, хотя птицы летают. Эти четыре лагеря нужно пройти. Процесс восхождения условно пилообразный. Между базовым и первым лагерем есть самый быстродвигающийся ледник Кхумбу, скорость передвижения которого метр в сутки. Это ходящий наклонный ледник, который весь в трещинах, и самый технически опасный участок на Эвересте. Расстояние в четыре лагеря ты проходишь в несколько этапов. Прошел маршрут до второго лагеря, спускаешься назад в базовый лагерь, отдыхаешь и постепенно акклиматизируешься. Затем снова идешь до второго лагеря. Третьего лагеря либо касаешься и снова идешь вниз, либо ночуешь там и вновь вниз до базового лагеря. Отдыхаешь несколько дней. Если у тебя есть касание или ночевка на высоте 7100 метров, то ты уже прошел акклиматизацию. Это значит, что ты готов к восхождению.
«Берем с собой только то, что поможет выжить»
- Дальше начинается сам подъем?
- А дальше смотришь погоду и прогнозируешь свой штурм вершины. Чтобы из базового лагеря дойти до четвертого, нужно три дня с ночевками. То есть это своеобразная пила - поднимаешься все выше и выше. Если все делать так, то через Кхумбу проходишь шесть раз - три вверх и три вниз. Мы были хорошо подготовлены и не хотели ходить столько по леднику и поэтому прошли его только четыре раза, объединив два акклиматизационных выхода в один. В базовый лагерь мы прилетели 18 апреля и взошли на вершину Эвереста 12 мая. Так что на все ушло чуть меньше месяца. Вся экспедиция заняла времени больше: из Уфы я вылетел 6 апреля и 20 мая был дома.
- Что брали с собой?
- Мы берем с собой только самое необходимое, то, что поможет выжить в условиях восхождения на гору. У меня с собой не было ни одной неважной вещи, все нужное. Обувь - одна из самых дорогих и необходимых вещей, потому что температура нас высоте 8000 метров - минус 30-35 градусов, а ночью бывает еще холоднее. Ты идешь медленно, именно поэтому обуви легкой там не может быть. При такой ходьбе важно не замерзнуть, пока идешь до вершины, ведь некоторые люди идут туда по 15 часов. Бывает, что просто замерзают. В связи с этим обувь подбирается особенно тщательно. Например, эти ботинки я купил специально для того, чтобы идти на Эверест, чтобы шанс на успех был выше. Они очень тяжелые, весят около пяти кг. Не каждый, конечно, сходу может их надеть. У меня есть друг, который пошел на одну из гор просто ради спортивного интереса. И я дал ему свои похожие ботинки. В них он прошел первый лагерь, а после второго - более пологого - он просто снял ботинки и шел дальше в носках. Комический случай, но это пример того, как не альпинист, а обычный человек хотел погулять по горе.
- Вы шли на вершину всей командой или по одному?
- У нас была маленькая экспедиция в этот раз - пять человек. Все дошли до вершины. С этой же командой я ходил на Манаслу. Когда ты идешь на гору, невозможно идти всей командой, потому что у каждого свой темп. Мне, например, некомфортно медленно ходить, поэтому мы всех обгоняли. Главное - дойти до вершины и вернуться, неважно с какой скоростью.
- Что испытали на вершине? Какая первая мысль была?
- Никакой первой мысли не было. "Дошел" - вот и вся мысль. Были эмоции, слезы радости. Не было кристаллизованной, пойманной мною мысли или озарения, которые кто-то ловит на вершине. А может, никто и не ловит, а просто потом умничает.
- Домой позвонили с вершины?
- На вершине оказалось, что у меня замерз телефон. Там я провел 1 час 45 минут. Хотел позвонить домой сразу, но не получилось. Когда телефон отогрелся, позвонил, трубку взяла дочь.
- Что из себя представляет вершина?
- Сама вершина не очень крутая, я гулял по ней. Там везде желательно быть пристегнутым, потому что можно улететь. Есть и обрыв. Нужно быть внимательным и острожным.
- На вершине есть запахи?
- Нет там запахов, только потные альпинисты, - смеется Сергей. - Просто свежий воздух. В Уфе, кстати, гораздо больше запахов. Я приехал домой и прямо ощутил этот контраст и два дня кайфовал оттого, насколько все вкусно пахнет. Вершина - это снег, камни, холод. Я снял на вершине кислородную маску просто для того, чтобы понять свой потенциал, могу ли я без нее. Надел ее обратно через 20 минут, но не потому, что было тяжело. Кто-то не мог снять практически совсем. Мой друг, например, снял на минуту и ему сразу стало не очень хорошо. В такие моменты кружится и болит голова, ты задыхаешься из-за нехватки кислорода, начинаешь медленно двигаться, постоянно чувствуешь одышку.
- Правда ли, что на Эвересте очень грязно?
- Базовый лагерь убирается, на треке тоже достаточно чисто. В целом этот регион чистый. Грязно в четвертом лагере, прям большая помойка. Там убирают как могут, но некоторые люди бросают свои палатки, потому что их разрывает ветром. В целом - не очень приятное зрелище. Но на самом деле кошмаром можно назвать Манаслу. Например, в деревне, в которую мы прилетали на вертолете, даже дети выкидывают на землю абсолютно все - и фантики, и бутылки. В Катманду грязь. Это по сути та же Индия - прямо по центру дороги валяется мусор в пакетах.
«Восхождение заканчивается тогда, когда ты приехал домой»
- Расскажите о критических моментах во время экспедиций.
- Мы пошли на штурм Эвереста. Позади три года подготовки, дошли до базового лагеря, сходили на акклиматизацию, отдохнули. Все хорошо. И вот вышли на штурм из базового лагеря, на трехдневный путь наверх. Остается всего три дня до цели. Доходим до второго лагеря и у меня начинается отравление с последствиями. Что делать, когда весь путь почти пройден? Кто-то в такой ситуации разворачивается и идет вниз. Но я решил, что со своим партнером-шерпом остаюсь на сутки и попробую восстановиться. В течение суток из меня все лилось, а это значит обессиливание и обезвоживание. Ситуация была на грани срыва экспедиции. Я завтракал, обедал и ужинал таблетками, всеми, какие у меня были в аптечке. Но через сутки я встал и пошел наверх. Все получилось.
- Что говорят друг другу альпинисты на высоте и на спуске?
- Когда ты спустился с вершины в четвертый лагерь, тебя еще не поздравляют, потому что это еще не восхождение. Тебе могут сказать: "С вершиной". Когда спустился в базовый лагерь, говорят поздравление: "С горой". Восхождение заканчивается тогда, когда ты приехал домой или как минимум спустился в базовый лагерь. На вершине мы можем обняться, но не поздравить с восхождением. Дело в том, что очень много людей гибнет именно на спуске.
- Чего вам больше всего не хватало во время экспедиции?
- Не хватало стейка хорошего, - улыбается Сергей. - Там все сложно с едой, много острого. Бывает грязно, вода талая, не всегда до конца кипяченая, за этим надо внимательно следить. Кстати, Вероника Зарипова привезла мне гречку и лекарства от желудка. Еда, которую готовят непальцы наверху, выше базового лагеря, это что-то вроде лапши «Доширак». Когда ты ее ешь круглые сутки, она очень надоедает. А на горе чем больше ты ешь, тем больше у тебя сил. Именно поэтому я заранее нашел в России ребят, которые делают хорошую сублимированную еду, действительно вкусную. Пусть она подороже, но зато это нормальная еда и плюс ее нести легче. Прямо перед восхождением я съел щи и борщ. У меня был хороший аппетит, хотя на высоте 8000 метров не все могут есть.
- Допускали возможность не достичь вершины?
- Конечно, допускал. В моей практике были случаи, когда мы разворачивались и шли обратно, не дойдя до вершины. Это на самом деле тоже хорошо: осознать, что такое вернуться с горы. Развернуться в точке, в которой это еще возможно, потому что некоторые люди не умеют разворачиваться и погибают. Гора стояла сто лет и еще простоит, вы сможете сделать еще одну попытку. Важнее вернуться домой. Надо всегда смотреть на обстоятельства - погоду, состояние команды, свое состояние. Слушать себя - насколько ты готов дальше биться. Там очень тяжело, сложно работать, но все-таки ты должен чувствовать тот предел, когда надо встать и вернуться назад.
- Приятно, что именно вы стали первым человеком из Башкирии, кто покорил Эверест?
- Да, жители Башкирии еще не достигали высшей точки планеты - Эвереста. Флаг Башкирии был на вершине, но его занес московский альпинист Александр Яковенко. Это один из моих наставников, член федерации альпинизма России, но он не житель Башкирии. Из Башкирии первым взошел я и практически одновременно со мной была экспедиция, в которую входила Вероника Зарипова. Она стала первой женщиной из нашей республики, которая совершила восхождение на Эверест. Это очень круто, я рад за Веронику. Мы общаемся, делимся опытом, я знал ее программу подготовки.
- Вам было принципиально быть первым?
- Нет. Мы встречались с Вероникой до этого, я хотел зайти вместе. Это было бы очень круто. Но у нас графики были разные, я просто не мог ждать. Они прилетели в Катманду на десять дней позже нас и два раза ходили на акклиматизацию.
«Горы они как капельки: капают и меняют человека»
- Сколько стоит подняться на гору?
- Отвечу так: сколько хотите - столько и будет стоить. Но дешевле, чем 20 тысяч долларов, вряд ли получится. Есть большой спектр вещей, на которых можно либо потратиться, либо сэкономить. Но в любом случае вы заплатите за пермит 11 тысяч долларов. Без него можно попробовать подняться, но вас либо поймает на горе сообщество шерпов - местных жителей-проводников и потом вас экстрадируют, либо вы сходите и потом вам прилетит куча штрафов. Так никто не делает. Есть экспедиции стоимостью 75 тысяч долларов на человека. Это самый крупный российский оператор, который водит в горы. У них очень комфортный базовый лагерь, все очень круто. Ты себя там чувствуешь, как дома. Понятно, что наверху, перед горой, мы все равны, но от того, насколько ты психологически без стресса отдыхаешь в лагере или наоборот находишься в стесненных условиях, зависит успех восхождения.
Сергей Белкин отмечает, что «есть спортивное восхождение, а есть – коммерческое».
- Например, принц Бахрейна в прошлом году сходил в экспедицию за 120 тысяч долларов на человека. Его команда состояла из 12-14 человек. У меня было коммерческое восхождение, но назвать его лакшери нельзя категорически. Мы с шерпом таскали все вещи вместе. Я отношусь к этому немного по-другому. Для меня шерпы - это не слуги, которые мне обязаны, потому что я плачу им деньги. Шерп - это твой партнер по восхождению, которому точно так же, как и тебе, может стать плохо. Если ему станет плохо от того, что ты его перегрузил, то проблемы будут и у тебя. Во-первых, ты не сходишь на гору, а во-вторых, ты же не можешь бросить человека. Это ведь такой же живой человек, с которым нужно работать в паре. Просто он физически сильнее тебя, потому что он ходит на эту гору уже много раз, он знает гору, тропу и знает как себя вести.
- И все же, сколько у вас ушло денег на экспедицию?
- Мой пакет стоил 36 тысяч долларов.
- В моральном плане как изменились после всех восхождений и какое восхождение было самым впечатляющим?
- Горы они как капельки: капают и меняют человека. Наверное, надо чтобы кто-то другой обо мне рассказал со стороны. Но на мой взгляд, я стал более спокойным и менее требовательным к обстановке и комфорту. Это все мелочи жизненные. Почему-то мы всю жизнь за ними гоняемся. А зачем?
- Самая сложная для вас вершина?
- По ощущениям - Эверест, не по технической составляющей, а по морально-волевой. Перебороть себя, решиться и взойти на эту гору. Сначала ты, конечно, 15 тысяч раз на нее заходишь - в голове. На гору ведь нельзя просто так идти. Нужно изучить маршрут, разложить его. Учитывая, что это самая высшая точка планеты, психологически было сложно. Сложно шагнуть в эту реальность, побывать на вершине, визуализировать свое восхождение. Когда ты его до конца визуализируешь, разложишь по полочкам, то поймешь, что это все реально и нужно просто встать и сделать это. А дальше все будет зависеть от погоды и технических факторов. А технически сложные "стенки" были и в Башкирии, и в Ингушетии.
- Какая следующая цель?
- Проект один - ходить в горы. До конца планы не сформированы и не хочется сейчас бросаться словами. У меня есть очень много хотелок, которые сначала надо нарисовать на бумаге и понять, что это реально и в какие сроки. А потом уже озвучивать все максимально четко и предметно. Хочу продолжать ходить в горы с моими друзьями. У нас есть традиция раз в год куда-то выходить вместе. Мы уже были на Белухе, на Казбеке, на Эльбрусе два раза. Они тоже влюблены в горы, и я хочу, чтобы мы не бросали это.
«И рестораны, и альпинизм - это все про людей»
- В горах каждый сам за себя?
- Ты всегда должен рассчитывать только сам на себя. Но ты должен еще рассчитывать на то, что твоему товарищу может быть плохо и тебе, возможно, придется ему помогать. Только в такой картине мира можно идти на гору. По-другому - нельзя. Ты должен быть на сто процентов уверен в своих силах и знать, что у тебя еще есть силы, чтобы кого-то спустить вниз. Я с пика Ленина со своим небогатым опытом спустил двух девушек в августе прошлого года. Они там почти погибали. Одна была совсем никакая, другая держалась. И на Эвересте при нас людям было плохо.
- Насколько вы суеверный человек, верите ли в талисманы, какие-то обычаи? Или это все ерунда?
- Это не ерунда. Наверное, я суеверный человек и поэтому не говорю на такие темы. Определенно есть какие-то вещи, которые ты для себя подмечаешь и думаешь, например, что лучше чего-то не делать или наоборот понимаешь, что все складывается как надо. Ты интуитивно это понимаешь и чувствуешь. Не знаю, основано это на суеверии или на опыте, когда паззл внутри тебя сходится и ты интуитивно принимаешь решение. Это решение ты выдаешь за интуицию, а возможно это набор твоих жизненных фактов. Из дома я взял фотографии семьи, детей, мамы и супруги. Развесил их по палатке, положил в карман вместе с иконками.
- Как началось увлечение альпинизмом, ведь у вас и до этого жизнь была насыщенная?
- Я всегда был в аутдоре - активно отдыхал на природе. Нас с детства родители возили на Павловское водохранилище. И мы, трехлетние дети, бегали там в течение месяца, жили с родителями в палатках. Для меня это нормальный образ жизни. И сейчас мои дети каждое лето проводят на Павловке и знают, что такое палатки, как разводить огонь, рубить дрова. Были и сплавы по рекам Башкирии. Мы, например, на 10 дней увозили детей на сплавы, в места, где вообще нет связи. Но мне всегда хотелось больше и интереснее. Как-то была непогода, я бегал в зале и мне попался ролик на «Ютубе» о восхождении на Эльбрус. Я всегда занимался на беговой дорожке и попутно смотрел ролики по бизнесу или что-то отвлеченное. И вот я увидел Эльбрус и прямо с беговой дорожки написал друзьям: "Я иду на Эльбрус". Так все и началось. Но на самом деле и рестораны, и альпинизм - это все про людей. Отношения, гостеприимство, дружба - это про рестораны. Альпинизм - это тоже про людей и отношения, только они еще более кристаллизованные, про друзей и взаимовыручку и опять-таки гостеприимство. Это очень похожие сферы. Ресторатор и альпинист - мечтатели. Человек, который придумывает рестораны, создает концепции, он прежде всего мечтает и у него в голове фантазии и мысли возникают - как сделать так, чтобы гости улыбались. Альпинист тоже мечтатель. Он смотрит, как бы повыше залезть, а потом материализует все это в физическом восхождении.
- Вдохновение для занятий бизнесом находите в горах?
- Горы - это отдушина, где ты перезагружаешься и делаешь то, чего раньше никогда не делал. Для смены сфер деятельности и креативных идей это очень полезная штука. Я думал открыть в Уфе что-то вроде ресторана "Экспедиция", руки чесались, но идея до конца еще не родилась. Было бы классно, но зайдет ли это гостям, нужно ли это им? Вопрос скользкий, поэтому пока сложно говорить. Горы - это эмоции и положительный заряд, а это самое важное.
