«Ранений, которые получают на СВО, не видели хирурги Великой Отечественной»
— Это, конечно, очень специфичный опыт для любого хирурга, - объясняет доктор медицинских наук. – Ведь в обычной больнице не увидишь таких сложных ранений. У нас бывает одно ножевое ранение за три месяца или одно огнестрельное два раза в год. А здесь это происходит постоянно, и характер ранений совершенно другой. То есть, если мы сравниваем с Великой Отечественной войной, там причиной ранений, в основном, были пули, которые чаще выходили навылет, оставляя небольшое линейное повреждение. Естественно, с годами оружие совершенствовалось для увеличения поражающей способности - мины, осколки, пули со смещенным центром тяжести, которые разрывают ткани. То есть это очень тяжелые, болезненные ранения для пациента.
Махмуд Вилевич объясняет, что и оказывать помощь раненым бойцам не просто – врачу тяжело и морально, и физически.
Однако он называет «главными героями» медиков, которые собирают раненых на передовой.
- Нужно сесть в уазик, так называемую «буханку», потому что на фронте это самая маневренная машина, и выехать на поле боя, собрать раненых и быстро вернуться, пока враг не подбил, - рассказал он. — Это самые большие герои. Так героически погиб торакальный хирург из республиканской клинической больницы 48-летний Михаил Каменев. Командир медицинского взвода Михаил Каменев эвакуировал раненных, но машину начал преследовать вражеский дрон. Хирург мог выйти из автомобиля, но он не оставил своих раненных пациентов и погиб вместе с ними, когда машину подорвали.
По словам профессора, не меньшие герои и медики, которые оказывают первую помощь в полевых условиях.
- Там не нужно делать какие-то сложные операции, главное спасти жизнь: остановить кровотечение, если есть какая-то открытая рана, прикрыть ее чем-то, - поясняет Махмуд Вилевич. - Третий этап, где как раз я и был, — это в основном реконструктивные и пластические операции. Все это очень тяжелый труд, но что может быть важнее спасения жизней?
Конечно, для врачей это уникальный опыт, который позволяет участвовать в лечении редкого контингента пациентов и научиться принимать непростые решения в сложных обстоятельствах.
- Но это, конечно, не главное, - поясняет главный хирург РБ. - Главное - эффективно и быстро помочь пострадавшему. Недостатка в желающих поехать в зону СВО медработников нет, так что, пока это необходимо, наши хирурги будут выполнять свой долг, спасая жизни раненых.
«Хирург, как и другой доктор, учится всю жизнь»
Между тем в прошлом году в Башкирии благодаря экстренным операциям удалось спасти жизни более 50 тысяч пациентов, а всего хирурги республики за год поставили на ноги свыше 84 тысяч человек. При этом, как уверяет Махмуд Тимербулатов, «хирург не должен чувствовать себя Богом».
- Врач, хотя и спасает жизнь — не Господь, и ни в коем случае он не должен так думать, иначе потеряет себя в профессии, - уверен главный хирург Башкирии. - Если мы будем уходить в такую риторику, где Бог, где мы, то это будет неправильно. Не будет помогать делу. В первую очередь хирург должен думать о своем профессиональном долге, принимая важные решения на холодную голову. Работа же эта очень ответственная и требует длительного обучения и самоотдачи.
По словам г-на Тимербулатова, хирург, как и другой доктор, учится всю жизнь.
- Если ты останавливаешься в своем развитии, технологии уходят вперед, и ты уже не сможешь оказывать помощь на современном уровне, - полагает он. - Поэтому обязательное обучение продолжается шесть лет, затем два года — специализированное. Молодой хирург, закончивший ординатуру, не оперирует самостоятельно. Сначала операции проводятся вместе с опытными хирургами, затем под руководством опытных хирургов, и только после этого он приступает к самостоятельной работе.
Махмуд Тимербулатов - двукратный обладатель профессиональной премии «Золотой скальпель» - считает, что не каждый врач может работать хирургом.
- У нас очень много примеров, когда специалисты начинают работать, но затем говорят: «Извините, это не мое», - поясняет он. - Очень важен коллектив, в который ты попал, какие у тебя были учителя, наставники, насколько они мотивированные, какой они показали уровень техники, отношение к пациентам. И если ученик способен это все впитать, то, конечно, он достигнет успеха в этой специальности. Я помню, как наши учителя, когда я еще только пришел в интернатуру, осваивали лапароскопическую хирургию. Это давалось им тяжело. А нам было значительно проще, потому что учителя, приобретя этот опыт, передали его нам уже со своего уровня.
По словам г-на Тимербулатова, сейчас большинство операций делаются с небольшими разрезами с помощью эндоскопии и лапароскопии.
— Это раньше говорили – большой хирург – большой разрез, имея в виду, что большой разрез подразумевает объемные операции, - вспоминает доктор медицинских наук. – Сегодня эти воззрения сильно изменились – все операции стараются делать малотравматичными способами. Мы делаем все то же самое, как при открытой операции. Меняется только доступ: мы не делаем большой разрез, а маленькие отверстия не более одного сантиметра. И через них выполняются те же самые вмешательства, для которых раньше требовался, например, 40-сантиметровый разрез.
«Сложно представить, как будут работать врачи, не видевшие открытых операций»
Как объясняет доктор медицинских наук, сегодня лапароскопические вмешательства даже перекрывают число открытых операций.
- А есть операции, которые ранее никогда и не делались открыто, - объясняет он.
Оказывается, современные мониторы позволяют получить изображения оперируемых органов с высоким разрешением, и хирургу легче определить расположение анатомических структур.
- Мне было не очень по себе, когда я впервые делал такую операцию на таком мониторе, - вспоминает Махмуд Тимербулатов. – Я увидел на большом экране, как мне показалось, сильное невообразимое кровотечение. А на самом деле там было несколько капель крови. Вот какое разрешение показывает техника – до самых мельчайших сосудов. Ну, и венцом этой технологии пока является роботизированная хирургия, которая существует только в Уфе, в клинике БГМУ.
По словам главного хирурга Башкирии, «в Поволжье - ни в Казани, ни в Нижнем Новгороде, ни в Самаре - такого оборудования нет».
- А у нас часто и активно применяется - прежде всего, в урологии, когда нужна очень тонкая работа на тканях или сосудах, - сообщил он. - Робот — это установка, которая значительно облегчает, а самое главное - улучшает работу хирурга. Человек, конечно, ею управляет, при этом движения становятся более ровными. Это важно, потому что исключается небольшой тремор, подергивание рук. Кроме того, хирургу не надо быть стерильным - он сидит и смотрит в специальные очки.
Махмуд Тимербулатов объясняет, что некоторые врачи, которые ранее делали только открытые операции, сегодня оперируют с помощью робота и делают «просто космические сложные операции».
- Но при необходимости такой врач может встать и за хирургический стол, - констатирует он.
Как утверждает доктор медицинских наук, «навыки у выполняющих роботические операции врачей не теряются, потому что робот не заменяет полностью человека».
- В то же время, в крупных многопрофильных клиниках, может возникнуть необычная проблема, - сетует заведующий кафедрой факультетской хирургии медуниверситета. - Молодые хирурги видят очень мало открытых операций, ведь такие вмешательства проводятся, как правило, только при возникновении осложнений. То есть научиться открытым операциям становится сложно. Это проблема пока еще только зреет. Поэтому если возникнет какая-то экстренная ситуация, сейчас есть опытные хирурги. А что будет дальше - я пока не могу прогнозировать.
«Все программы по привлечению врачей на село не решают кадровой проблемы»
И это не единственная проблема, которая сегодня существует у операционного блока республики. Например, сегодня в Башкирии, как, впрочем, и во всем мире, не хватает хирургов и анестезиологов.
- Я читал, что «отдаленные» районы Германии крайне нуждаются в хирургах и анестезиологах, - говорит г-н Тимербулатов. - Дефицит хирургов и анестезиологов ощущается во всех странах. Это связано с тяжелой физической нагрузкой, высокой степенью ответственности за принятые решения и действия, иногда — из-за несоответствующей заработной плате. И у нас, конечно, эта проблема существует, особенно в реально отдаленных районах. Районы небольшие, например, 14 тысяч человек населения. Как обеспечить для них многопрофильную больницу, чтобы там был и взрослый и детский хирург? Невозможно держать столько специалистов для такого маленького муниципалитета. Потому что любая городская больница обслуживает 130 тысяч человек, а чаще всего и больше.
Доктор медицинских наук напоминает, что в Башкирии действуют программы по привлечению врачей на село и главы районов стараются удержать таких специалистов.
- Делается очень много, - говорит он. - Администрации районов заинтересованы в привлечении медиков. Есть программа, по которой выплачивается миллион рублей приезжему врачу. Зарплата в селе гораздо лучше, чем в городе, предоставляется жилье. Ну и авторитет у врача там совершенно другой. Есть программа целевого обучения. Но почему-то все эти программы не позволяют обеспечить врачами районы.
К тому же население районов, как правило, еще и уменьшается. Возникает проблема с тем, чтобы сохранить качественную помощь. И в случае возникновения осложнений пациентов необходимо срочно доставить в стационар, где их с большой вероятностью спасут.
- Но тогда загружаются обычные больницы, которые в принципе не должны заниматься экстренной помощью больным из районов, - полагает главный хирург Башкирии. – Но мы не можем им отказать и отправить обратно.
Помощь таким пациентам, конечно, оказывается, но при этом, как объясняет главный хирург Башкирии, «ограничивается плановая хирургическая помощь».
- А если плановую помощь не оказали вовремя, пациент может перейти в разряд экстренных, - переживает Махмуд Вилевич. - А экстренная операция — это всегда больший риск, поскольку неизвестны сопутствующие заболевания, не проведены все необходимые исследования, пациент не подготовлен к вмешательству максимально. А ведь есть еще план у каждого лечебного учреждения - лимит на количество госпитализированных больных. Так что больницы находятся в сложных условиях, когда принимают пациентов из районов.
«Число пациентов с осложнением онкозаболеваний постоянно увеличивается»
Еще одна проблема, которой, по мнению главного хирурга Башкирии, пока не уделяют должного внимания, — это оказание экстренной помощи онкологическим больным.
- В онкологических клиниках оказывают плановую помощь, но примерно в 30 процентах случаев, опухоль обнаруживается на этапах осложнений: непроходимости кишечника, механической желтухи, кровотечении либо раковой кахексии, - рассказывает он. – Если человеку не провести срочную хирургическую помощь, он скончается – ведь опухоль создает необратимые последствия для его жизни. При этом в специализированных онкоклиниках экстренные операции не проводят. Скорая везет такого больного в обычную городскую больницу, где врачи делают все возможное, чтобы спасти пациента, в том числе и удалить опухоль, которая стала причиной осложнений.
Оказывается, как объясняет Махмуд Тимербулатов, «с недавних пор клинические больницы, имеющие лицензию на онкологическую помощь, подготовленных специалистов, не имеют права выполнять плановую онкологическую помощь».
- Хотя высококвалифицированные хирурги могли бы оказать посильную помощь не только экстренным онкобольным, - поясняет он. - Так и сделано в Москве, где в крупных городских больницах оборудованы специализированные отделения онкохирургии.
Махмуд Вилевич напоминает, что сегодня «хорошее финансирование» получают программы борьбы с онкологическими и сердечно-сосудистыми заболеваниями, как наиболее распространенные.
- При этом лечение больных с инфарктами и инсультами организовано хорошо, хотя надо признать, что это сделать проще, чем при онкологии, - говорит он. - При возникновении сердечно-сосудистой катастрофы главный фактор успешного результата — это время до старта лечения - часы и минуты. Другое дело с онкологией. Основной залог успешного лечения - раннее выявление болезни, но в отличие от сердечно-сосудистых заболеваний онкопатология протекает бессимптомно.
Г-н Тимербулатов полагает, что «у нас немного другое понятие об специальности онколог».
- Я был в Израиле и там онколог ставит диагноз, назначает лечение, при необходимости отправляет к хирургу, - объясняет он. - У нас же онколог - понятие более универсальное, это не только химия и лучевая терапия, но и хирургия. При этом хирург должен уметь и знать не только онкологические принципы хирургического лечения опухолей, но и понимать в общей хирургии, так как обычные хирургические осложнения у онкобольных отмечаются даже чаще, чем у других больных и, к сожалению, встречаются и после операций.
Но все-таки, по словам Махмуда Тимербулатова, хирургия в XXI веке шагнула вперед, а теперь, когда врачам помогает сложная операционная техника, хирурги достигли высокого мастерства, которое спасло немало жизней.
