Динар, как ветеран чеченской кампании и контртеррористической операции в Грузии в 2008 году, считал, что обязан ехать на передовую, чтобы «защитить мирное население от геноцида украинского режима».
«Сегодня идет настоящая битва роботов»
Тогда Чечня набирала добровольцев в спецназ «Ахмат», и парень сразу записался в списки желающих отправиться на СВО.
- Я уволился с работы, - вспоминает Динар Равилович. - Супруге и всем своим родным сказал, что поехал на другую работу — на нефтяную платформу в Каспийском море, где связи не будет. Мне поверили. Потом открылась правда. Сначала сосед написал мне сообщение, что узнал, где я, но никому не скажет. Потом узнала супруга — ей позвонили из военкомата Чечни, попросили ксерокопии моих документов. Но я больше всего не хотел, чтобы об этом узнали родители. Но в итоге ложь все равно вскрылась.
Динар Габдрафиков имел право не ходить на фронт: он растит четырех детей, и, что удивительно, все дети – мальчики.
- Я, насмотревшись на все эти зверства, убийства детей на Донбассе, искал возможность присоединиться к военнослужащим России, - рассказал он. - Хотел помочь Донбассу, защитить его мирное население от геноцида, от ударов артиллерии по мирным городам. У меня самого дети, поэтому хотелось хоть как-то помочь.
Однако Динар признается: то, что он увидел «за ленточкой», сильно отличалось от военных действий, в которых он ранее принимал участие.
— Это настоящая война роботов, - говорит он, рассказывая про огромное число дронов, которыми располагает противник. – В начале спецоперации их было не так много, как сегодня, поэтому тем, кто сейчас на передовой, приходится очень нелегко. Нашему «призыву» повезло, что в то время были только дроны-разведчики, не было дронов «Баба Яга», которые сбрасывают боеприпасы. Сейчас все намного сложнее — в миллион раз сложнее. Квадрокоптеры-убийцы летают высоко, их не слышно днем, могут прилететь и ночью. Это очень сложная высокотехнологическая война, в которой задействован искусственный интеллект.
«Когда прячешься от танка за тонким деревцем и просишь о чуде - оно происходит»
Как утверждает Динар, когда он оказался на передовой, больше всего его поразило число добровольцев, которые искренне хотели защищать Родину, притом что у многих не было навыка боевых действий.
- Как-то я чистил автомат — он был весь черный от копоти, и молодые пацаны из нашего взвода, которые не служили в армии, подходили и спрашивали, как я разобрал автомат, - рассказал он. - Я им показывал. Человек пять-шесть, наверное, таких набралось, которые не умели даже разбирать автомат, хотя раньше это знал каждый школьник. У меня одновременно был шок, что они этого не умеют, а с другой стороны — гордость, что даже несмотря на отсутствие боевого опыта они решились приехать помочь Донбассу. Таких, кто прежде не служил по состоянию здоровья, было много. Были даже люди далекие от военных специальностей — например, программист, который посвятил учебе семь лет.
А потом он бросил все и поехал защищать Родину. Несмотря на то, что ему оставалось месяц-два до получения гранта, в котором он участвовал как профессиональный айтишник и мечтал его получить.
Участник СВО признается, что и ему, с большим опытом участия в горячих точках, поначалу оказалось не просто на фронте.
- Сначала на передовой показалось страшно, потому что со времени последних боевых действий, в которых я участвовал, все как-то немного забылось, - говорит он. – Но во время рейдов или когда идешь в атаку, страх отступает. В этот момент вообще не замечаешь ничего. Был случай, когда я напоролся на гвоздь и пробил ступню, но в горячке боя этого даже не заметил. Боль появилась только вечером, когда все закончилось.
Тем не менее Динар Габдрафиков полагает, что спасением своей жизни и здоровья он обязан Богу.
- То, что на войне ты можешь напрямую разговаривать с Богом, - это правда, - сообщил он. – Я уцелел, наверное, потому что просил об этом высшие силы. Когда прячешься от танка за маленьким тонким деревцем и просишь о чуде, оно реально происходит. Когда идут артобстрелы «градами», там и голову не поднимешь, но все ждут чуда. В этот момент все становятся верующими, а Бог помогает. Мне кажется, все обращались к Богу, даже если в открытую об этом никто не говорил.
Ветеран боевых действий объясняет, что и сейчас очень переживает за российских военнослужащих и исход кампании СВО.
- Я слежу за новостями, вижу, как обычные люди собирают гуманитарную помощь, плетут маскировочные сети, и этим занимается много народу в тылу, - констатирует он. - В начале объявления СВО такого единения в обществе не было. Сегодня люди начали лучше понимать, что там на самом деле происходит.
