- «Врач сказал, что я кому-то очень нужен – 47 осколков не задели важных органов»
- «Когда вернулся домой, приседал, когда слышал звук салюта»
«Врач сказал, что я кому-то очень нужен – 47 осколков не задели важных органов»
- Но это не так, - уверяет он. – Мы идем метрах в ста от штурмовой бригады, а дрон летит перед ними и корректирует движение. Благодаря дрону штурмующие знают, где опасность, затаился враг с пулеметом или вражеское орудие. Поэтому и для врага главное – снять оператора дрона, чтобы лишить глаз нашу штурмовую группу. Есть снайперы противника, которые вычисляют, откуда на российской стороне идет управление «птичками». У них даже датчики движения есть, бывало, и видеокамеры стояли, мы находили их и сбивали. Оператор для них - важная цель.
Вадим Каримов так и получил тяжелое ранение.
- Когда меня в госпиталь привезли, хирург сказал: «Или ты очень хороший человек, или ты кому-то очень нужен. У тебя все ранения — еще бы миллиметр и смерть», - вспоминает Вадим. - Во мне было 47 осколков, осталось 14 - их врачи не смогли достать. Они близко находятся к жизненно важным органам, поэтому, когда металлоискатель проходишь, он пищит. Для этого есть справка: участник СВО, ранения, осколки.
Однако, по словам ветерана, «несмотря на то, что вражеские дроны оборудованы тепловизорами и видят цель, спастись можно».
- Нужно вовремя спрятаться, чтобы не посекло осколками, - поясняет он. - Были случаи, когда российские военные сбивали дроны палками, но это, скорее, удача. Ведь «птичка» всегда со смертоносным грузом, и надо отскочить так, чтобы не попасть под удар.
Серьезное ранение боец получил под Бахмутом, когда военнослужащие РФ попали под артобстрел.
— Вот тогда осколками сильно и задело, - поведал Вадим Вазилович. - Я лежал в блиндаже. У меня был с собой кровоостанавливающий жгут с турникетом, чтобы полностью затягивать. Затянулся и лежал — сильно хотелось пить. Были мысли, что умираю. А там еще обстрел идет и идет, и снаряды приближаются. Стоит свист. Думаю, ну вот сейчас прилетит и добьет меня. Потом все успокоилось - враги обстреляли нашу точку, подумали, что сняли оператора, и угомонились. Потом уже нашли меня наши ребята.
Вадим Каримов, когда записался добровольцем на СВО, прошел обучение в «Российском университете спецназа».
-Нам давали хорошие знания, в том числе и по медицине, - делится он. – Это и спасло мне жизнь, потому что специалисты объясняли, как действовать в случае ранения. Позывной инструктора по медицине, который научил, как накладывать турникет, был «Док». Я до сих пор с ним на связи. Все время благодарю его и переписываюсь с ним.
В зоне боевого соприкосновения Вадим взял позывной «Татар».
- Сначала у меня был позывной «Татарин», - рассказывает он. – Но из-за того, что таких позывных много, я чуть не подвел ребят. Они пошли на штурм, вызывали меня, чтобы я определил, где враг, а я решил, что обращаются к другому «Татарину». Слава богу, я включился, и все вернулись живыми, иначе бы я себе не простил. Но после этого случая позывной сменил на «Татар». Все мои боевые товарищи знают меня под ним.
«Когда вернулся домой, приседал, когда слышал звук салюта»
Участник СВО уверяет, что «сейчас снабжение у российских военнослужащих очень хорошее, в том числе и дронами».
- Мы не отстаем от противника, - говорит он. - Хотя у них оборудование и новее, но такое же. Дрон — это самая полезная вещь. Ребят надо отправлять, уже зная, где сидит противник. Мы его обнаруживаем, сопровождая штурм. Дрон — это глаза. Смотришь за ситуацией с неба, можешь приблизить изображение. Видно даже, какие камушки лежат. Противника обнаруживает тепловизор, есть приборы ночного видения.
Управлять дронами боец научился уже на передовой.
- Раньше я не занимался беспилотниками, даже понятия не имел, что это такое, - рассказывает он. - На полигоне нас всему научили: чем быстрее научишься - тем лучше. Все-таки от оператора беспилотника зависят жизни ребят. Первое время было трудно, конечно, но уже потом научился все контролировать. Боевые дроны отличаются от гражданского назначения – они большие, почти с человека ростом и смотрятся, как будто со съемок фантастического фильма. Летают на аккумуляторах: если батарея разряжается, надо его возвращать и сажать. И антидроновые ружья тоже выглядят фантастично, но такое сейчас вооружение.
Вадим Вазилович вспоминает, что «первый свой дрон потерял по своей же глупости - залетел на позиции наших противников, и они сняли мою «птичку».
— Это нормально, это опыт, - полагает он. – Потом действуешь уже умнее, по-другому заходишь. Но у противника средства радиоэлектронной борьбы слишком мощные, хорошо действуют. Еще и пленка появилась, которую не видит тепловизор. Но мы научились перехватывать дроны противника. Сажали, забирали, переделывали и отправляли обратно, на позиции врага, как камикадзе, в один конец.
Вернувшись после ранения домой, боец не сразу привык, что дроны в небе не летают.
- Даже когда салюты запускают – страшно, - признается он. - И первое время хочется приседать. Это уже такая реакция, потихонечку от нее отвыкаешь.
Вадим Каримов рассказывает, что, когда ушел на СВО, многие родственники не знали, где он служит.
- Я и не говорил никому, - объясняет он. - Самое трудное было сказать это маме и сестренке. Вот я за них переживал, а они за меня переживали. Там же бывает, что связи нет. Но они очень радовались, что я вернулся живой.
С сослуживцами он общается до сих пор, отправляет им гуманитарную помощь и сам ездит на передовую, чтобы встретиться с ребятами.
- Конечно, победа будет за нами, - уверен он. – У всех боевой настрой, наша армия продвигается и громит врага.